Нить неизбежности. Сергей Юрьев
там пробуждается. Сила древняя, бесприютная… И кто первее прочих ею овладеет, тот и прав окажется перед жизнью земною, перед прошлым и будущим. Если наши люди принесут нашу веру в джунгли басурманские, боги воскреснут и воцарятся навеки. Такое нечасто случается. Может, в последний раз… Только многие лапы свои туда тянут. Вокруг три дюжины кораблей шастают и воду и небо под прицелом держат. Так что никак по другому, никак… А пилотов мы тебе своих пришлём. Прежних рассчитай. Я слышал – ты мастак придраться к трудящему человеку. Ну?
Сер-Белорыб смотрел в глаза Кудеснику и едва заметно улыбался. Чтобы ответить, не надо было слов – достаточно того, что сердце наполняется тихой радостью, а душа трепетным восторгом, какого он ни разу не испытывал даже в хороводе, кружащем неразрывной вервью перед взорами Владык, которые, оказывается, давно мертвы или спят мертвецки. Да! Да! Да! Всё что угодно! Пусть боги воскреснут. Пусть вода речная пахнет мёдом. Пусть обретёт свой голос каждый лист из священной дубравы. Пусть серебряный перезвон звёзд каждую ночь звучит под чёрным куполом неба. И чтоб можно было жить одной жизнью, а не двумя.
– А ежели чего, ты здесь ни при чём. – Голос Кудесника вернул его к действительности. – Ничего не знаешь, а язычников в пилоты нанял, потому что на дешевизну позарился.
Это верно, тем, кто к приходам не приписан, можно вдвое, а то и втрое меньше платить. И развалюхи с крыльями, раз такое дело, неплохо бы всё-таки застраховать. Если агенту сверху тыщонок пять накинуть, то, глядишь, и в убытке не останешься.
4 сентября, 21 ч. 54 мин., Новаград, Южное Подворье, Главный штаб Спецкорпуса.
– Дина, голубушка, присядь пока, а я доклад дочитаю, уж больно занимательно пишет этот триста семнадцатый. – Генерал Сноп углубился в чтение шестого листа из двенадцати, рассеянно помешивая ложечкой в стакане, хотя сахар давно уже растворился, а чай, скорее всего, остыл ещё четверть часа назад.
Она присела на высокий жёсткий стул с высокой прямой спинкой. Мебель, кроме хозяйского кресла, в собственном кабинете начальника Тайной Канцелярии была нарочито неудобной – видимо, чтобы замы не слишком засиживались и не докучали начальству полномасштабным изложением фундаментальных стратегических разработок. Доклады агентов тоже нечасто попадали генералу на стол – статс-резидент старался изредка подбрасывать ему только то, что могло позабавить старика.
– Вот шельмец! – не сдержался генерал. – Ну ты подумай! Девять лет, как этого парня внедрили младшим инспектором уголовной полиции в Равенни, так он уже пробился в окружные комиссары и просит разрешения баллотироваться в Ромейский сенат.
– Ну и как? Позволите?
– А вот фиг ему! Карьерист несчастный. На самом деле толку от него – чуть. Правда, и расходов почти никаких – сам зарабатывает, взятки берёт. – Генерал пробежал глазами по последним строчкам и сунул бумаги в кромсатель. – С чем пришла?
– С докладом. – Дина постаралась сесть ещё прямее, чтобы подчеркнуть всю серьёзность своих намерений. – Обстоятельства