Шуруп. Владимир Васильев
не понимаю, – подумал он напряжённо. – Купили меня или нет? Да и как это возможно, чтобы не купили, если все расходятся? Ерунда какая-то…»
Перед столовой даже обычного столпотворения уже не было – почти все выпускники и преподаватели сидели в обеденном зале, обмывали шевроны. Последние запоздавшие торопливо тянулись от парадного входа к столовой.
– Щелбан, ты куда? – окликнул его Толик Коваленко.
На рукаве Коваленко красовался бледно-жёлтый шеврон Троицкого полка.
– На ковёр, – буркнул Виталий.
– В смысле? – удивился Коваленко.
– Велено дождаться начкурса в его кабинете.
– Во блин… А куда купили-то? В Измайловский? – Коваленко протянул руку и слегка развернул Виталия, так чтобы взглянуть на левый рукав мундира.
Но там шеврона, естественно, не было – никакого.
Лицо Коваленко ещё сильнее вытянулось.
– Хер его знает – куда, – вздохнул Виталий понуро.
Он хотел добавить, что вызывал его семёновец, но шеврона почему-то не вручил. А мобпредписание изучать было бессмысленно, оно не для свежеиспечённых лейтенантов, оно для полковых кадровиков и без считывателя точечного кода фиг вообще поймешь, чьё оно и что конкретно предписывает.
– Шебалдин! – донеслось со стороны актового зала, который как раз покидало офицерство.
Окликал всё тот же Тревис-средний.
– Ты ещё здесь?
Виталий без слов развернулся и скорым шагом направился к лифтам. Потом подумал и прошёл дальше – к лестницам.
Кабинет начальника курса располагался на втором этаже, поэтому угонять лифт у высоких чинов Виталий посчитал излишним.
На пороге приёмной контр-адмирала Тревиса он испросил разрешения войти, вошёл, козырнул секретарю, сухопарому капитану Дворжаку, и протянул давешний пластиковый жетон. Секретарь принял его без каких-либо эмоций и тотчас запер в сейф, а Виталию велел присаживаться на диван для посетителей. Ждать, впрочем, пришлось недолго: через какие-то пять-семь минут в приёмную вошли оба Тревиса, старший и средний, майор Никишечкин и, к немалому удивлению Виталия, – тот самый офицер-шуруп в чине капитана, который присутствовал на экзаменах. Дворжак вскочил, Тревис-средний велел ему: «Подавай!», а сам открыл дверь кабинета и жестом пригласил гостей входить. Гости вошли. Начальник курса обернулся к Виталию и буднично добавил:
– Шебалдин, ты тоже проходи.
Всё это было очень странно, чтобы не сказать подозрительно.
В кабинете начальника курса было просторно; гости сразу же расселись вокруг невысокого стола, который был выше журнального, но ниже письменного. Никишечкин был собран и предупредителен, как и любой офицер младше полковника в присутствии адмиралов. Капитан-шуруп, как ни странно, вёл себя несколько свободнее, но ни в коем случае не развязно. Ректор выглядел благодушно: уселся в хозяйское кресло, собственноручно выкаченное из-за рабочего стола Тревисом-средним, сложил руки на животе и, улыбаясь, сидел, словно чего-то ожидал.
Ожидал он, как выяснилось,