Сказки Освии. Подвиг на троих. Татьяна Бондарь
дальше – я не представляла.
Можно было обманывать себя мыслью, что Рональд с Альбертом решили устроить отпуск и отправились куда-нибудь в тихое местечко половить рыбку, погреться на солнышке или начать писать мемуары. Но такой обман сработал бы только для человека, который их совсем не знал. А я их обоих слишком хорошо знала. Рональд никогда не ушел бы от ответственности, и не дал бы это сделать Альберту. С усилием отогнав мысль, что братьев уже может не быть в живых, я заставила себя верить, что это похищение, а не убийство.
– Спокойно, – сказала я сама себе, – в конце этой истории жалеть придется самого похитителя.
Будто соглашаясь со мной, лошадь тряхнула гривой и остановилась. Из придорожных кустов отчетливо послышался шорох. Да, в лесах вокруг Альмагарда в изобилии водились лисы, зайцы и олени, но они, как правило, не проявляли такую эмоциональность.
Из-за веток пробивалась волной чья-то, мягко говоря, неприязнь. Там прятался чужак, фанатичный и уверенный в том, что он меня ненавидит.
Кляча чихнула. От неожиданности я чуть с нее не свалилась. Кусты тоже вздрогнули, зашелестев молодыми листьями. Я про себя посмеялась. Кусты выругались с едва ощутимым акцентом.
– Иностранец, – поняла я как раз в тот момент, когда моя кляча вспомнила, что она все-таки лошадь. Она резко дернулась, встала на дыбы и понеслась по дороге со скоростью, более уместной для молодого жеребца.
– Так ты притворялась, хитрая скотина! – выругалась я, откидываясь назад и натягивая поводья. Хитрая скотина скосила на меня один глаз и прибавила ходу. Если бы она проявила такую прыть с самого начала, мы бы доехали до города еще засветло.
Кобыла решила стать хозяйкой своей судьбы и осмотреть достопримечательности столицы. Она врезалась в еле освещенные улицы и сделала не меньше, чем три полных круга по городу. У нее проявилась либо тяга к прекрасному, либо интерес к городской архитектуре.
Поздние прохожие шарахались в стороны из-под ее копыт, посылая мне вслед проклятья. Ну, это они просто не успевали рассмотреть, кто сидит верхом, иначе никаких проклятий, по крайней мере вслух, не было бы.
Я решила прибегнуть к последнему методу, попыталась изобразить спокойный, добрый голос и ласково протянула:
– Остановись, животное, иначе придумаю заклинание, превращающее кобыл в холодец, специально для тебя.
А что, смысл она все равно не поймет, главное – интонация.
Похоже, кобыла все-таки поняла, потому что понесла еще быстрее. От жесткого казенного седла у меня начинало сильно болеть то место, на котором обычно сидят. И когда кобыла стала заходить на четвертый круг, я высказала, уже не подбирая интонации, что о ней думаю. Кобыла обиделась, решила, что дальше идет в свой поход без меня, и проскакала вплотную к каменному забору, сильно придавив мне ногу.
Я потеряла равновесие и свалилась на дорожную плитку. Высокий сапог, который я так и не переобула после прогулки по болоту, зацепился за стремя, меня протянуло по земле еще несколько лошадиных шагов,