.
мягким хлопком.
Эмма вздохнула и отправилась в их домашнюю прачечную. Может быть, она стала слишком чувствительной. Корина наверняка права: для Флориана вся ситуация, в конце концов, тоже не так уж проста. А когда появится ребенок…
Эмма открыла дверь в прачечную и стала поворачивать старомодный переключатель, пока не раздался треск и на потолке не вспыхнула неоновая лампа. Через верхний люк немного дневного света попадало в помещение, в котором стояли стиральная машина и сушка. Через всю комнату были натянуты бельевые веревки. Пахло стиральным порошком и кондиционером для белья. Сортируя горы белья на темное, светлое, предназначенное для кипячения и для деликатной стирки, она мыслями вернулась в прошлое, когда их отношения только зарождались. Когда они с Флорианом обнаружили в те давние времена, что они оба из Таунуса, это обстоятельство добавило им на чужбине немного чувства родины. Находясь у черта на куличках, они странным образом нашли общих знакомых, что стимулировало их близость, которой на самом деле никогда не существовало. У них не было времени, чтобы по-настоящему узнать друг друга, так как уже через пару недель она забеременела, и они на скорую руку отпраздновали в палаточном лагере свадьбу, потому что Флориан должен был уезжать в Индию. В течение нескольких месяцев они обменивались только мейлами, и она влюбилась в человека, которого представляла себе за красивыми фразами, критическими размышлениями, словами, полными чувств и страстных желаний. Он писал об искренности и доверии и о том, как он счастлив, что нашел ее. Но когда он оказывался рядом с ней, все было иначе. Их разговоры были поверхностными и никогда, даже приблизительно, не имели того содержания, глубины и сердечности, которые сопровождали бесчисленные мейлы. Она всегда ощущала легкий оттенок разочарования, препятствие и подсознательный страх перед тем, что может досаждать ему своим желанием близости и нежности и предъявлять слишком высокие требования. Объятия никогда не продолжались столько, сколько хотелось ей, поэтому она не могла насладиться ими, каждую секунду ожидая, что он отпустит ее, и между ними возникнет прежняя дистанция. Ему никогда не удавалось вселить в нее ощущение защищенности, которого она жаждала каждой клеткой своего тела.
Эмма верила и надеялась, что это придет со временем, что он откроется ей и поймет, чего она от него ждет, но этого не происходило. А с тех пор, как они поселились здесь, в доме его родителей, она больше, чем прежде, понимала, что вообще по-настоящему не знает своего мужа.
– Ах, черт возьми, ты слишком много об этом думаешь, – одернула себя Эмма. – Он такой, какой есть.
Она взяла джинсы, вывернула их наизнанку и сунула руку в карманы, чтобы не выстирать случайно оставшиеся в них монеты, бумажные носовые платки или ключи. Ее пальцы наткнулись на что-то скользкое. Она вытащила это из кармана и оцепенела. Не веря собственным глазам, Эмма пристально смотрела на вынутый из кармана джинсов предмет, и ее разум отказывался понимать всю значимость находки. Сначала ее охватил жар, потом пронизал ледяной холод, ее сердце сжалось, и в глазах закипели слезы.
В