Орден Креста и Пули. Антон Мамон
себе глупостей, всегда знают, где лежат нитки с иголкой… Эдакие киборги, что без устали контролируют ситуацию и вверенных им подопечных.
Ребенок в свою очередь склонен обожествлять образ родителя, представлять его оплотом истины, совершенным человеком и маяком, что не дает заблудиться в хаосе событийных волн, формирующих жизнь. Разумеется, все это – набор маленьких и больших заблуждений. Твои мама и папа – тоже люди! Точно такие же люди, как и ты. Иногда они творят глупости, порой им страшно, случается и так, что дожив до седых волос, они остаются предельно наивными созданиями или, того хуже, великовозрастными детьми, нуждающимися в защите.
Но, даже если рождение ребенка и меняет человека в лучшую сторону, что нам известно о его юности? Кто знает, какой была его молодая, необремененная заботами жизнь? Все, чем мы располагаем – это исключительно то, что отец или мать рассказали о самих себе. Порой нам достаются жалкие крохи: сухие факты из биографии или, напротив, байки, не имеющие отношения к реальности. Все остальное, включая постыдные секреты и чистосердечные признания, они берегут для смертного одра. Для того вечера, когда вся семья соберется у пропитанного потом ложа и возьмет за руки уходящего в вечность предка. Для той минуты, когда улетучится стыд, а страх окончательно потеряет власть. Но даже тогда нам открывается лишь часть правды. Большинство историй, что могли бы написать неидеальный, но максимально реалистичный портрет родителя, уходят вслед за ним, в самый надежный сейф, способный сохранить любую тайну… в могилу.
Халима Лааши, мать Эмили, была человеком необычайно скрытным. Появившись на свет в мусульманской стране, она с детства училась держать рот на замке. Ее бабушка любила повторять, что скромность и молчаливость – главные украшения приличной девушки и будущей жены. Несмотря на это, правильной мусульманки из Халимы не вышло. Отметив двадцатый день рождения в кругу семьи, она бежала во Францию, в поисках свободы и лучшей жизни. Так или иначе, помимо чемодана с тряпьем, она прихватила и то, от чего не избавиться переездом в Европу. Восточный менталитет.
Даже обосновавшись в Париже и сочетавшись браком со светловолосым бельгийцем, Лааши не поменялась. Воспитывала дочь в строгости, улыбалась редко, говорила по делу и никогда не опускалась до сплетен. Со стороны она казалась обыкновенной и даже немного скучной работницей аукциона, фигурой предельно заурядной. Оттого лишь удивительнее было узнавать о других гранях ее личности… Первый советник главы могущественного ордена, контролирующего баланс добра и зла по всему миру. Разве так бывает?! Еще утром Эмили расхохоталась бы в ответ на подобное заявление, а теперь… а теперь это единственная правда, что у нее была.
«Как такое возможно?» – раз за разом проносилось в мыслях по пути домой. Пояснить, увы, некому. Единственный человек, способный развеять сомнения, обратился в пепел и теперь покоится в колумбарии… О невысокой, смуглой женщине с пронзительным взглядом, напоминали только альбом с фотографиями и скорбь. Сегодня к этому чувству прибавились отчаянная