Здесь все взрослые. Эмма Страуб
когда настанет время рожать, приедет снова. Поживет у меня с полгода, посмотрим, как пойдет. За что мне это? Ничего не бояться, радоваться жизни и готовиться к материнству – вот все, что мне нужно. Из койки в койку я не прыгаю. Тянуть этот воз в одиночку – я на такое не рассчитывала. Не в обиду будь сказано. А что у тебя – можно спросить?
Портер смахнула крошки в руку.
– Спрашивай.
Астрид в жизни к ней не переедет. Даст ей номер телефона проверенного агентства с нянями или женщины, которая учит младенцев засыпать, но чтобы переехать к ней самой? Об этом даже помыслить невозможно. А хоть бы она и переехала, в какой-нибудь альтернативной вселенной, – во что бы это вылилось? Бесконечные нравоучения, то не так, се не так, по комнате разбросаны пустые чайные чашки, мол, что потом ждать от ребенка? Будет учить Портер, как есть, когда ест ребенок, как спать, когда ребенок спит. Ведь Астрид все знает лучше всех – до полного одурения.
– А кто отец? Или это из банка спермы? Извини, если лезу с глупыми расспросами. – Рэчел смотрела на нее во все глаза, сгорая от любопытства.
Портер ясно представила будущее Рэчел: мастерит игрушки из специальной бумаги и картонных коробок, печет блины в форме слонов. Не важно, что ее муж – законченный кретин. У Рэчел все будет в порядке.
Портер пока ни с кем не делилась, кроме матери. Знает ее акушерка. Знает репродуктивный эндокринолог. Знают медсестры. Больше никто. Интересная штука беременность – выставляешь напоказ свои внутренности перед огромным количеством людей, и все они – посторонние! А поделиться с кем-то, кто не просто заглядывает тебе в матку, а хоть как-то тебя знает – куда сложнее.
– Никуда ты не лезешь, я же разрешила. Да, это из банка спермы.
– Честно скажу: именно сейчас я бы на такое с радостью согласилась. Гены у мужа в порядке, мужик он видный, я люблю его родителей, все такое. Вот бы я могла все это получить, да так, чтобы его больше не видеть. – Рэчел подняла баночку с минералкой.
Портер вспыхнула – как здорово, что близкий человек среагировал положительно! Она чокнулась своей банкой с банкой Рэчел.
– Спасибо. Увидим, как пойдет. Конечно, ребенку все придется серьезно объяснить, но не я же первая – есть приемные дети, дети разведенных родителей, а кто-то вынужден рассказать детям, что их бабушку сбил насмерть школьный автобус. Я считаю, что поступила правильно – и вовремя. Знаешь, что смешно? Нас ведь трое, и я всегда думала, что и у меня будет трое, а сейчас вот ясно – еще раз рожать я не отважусь. Теоретически все возможно, но шансов мало.
Рэчел хмыкнула.
– Да. Я тоже всегда считала, что детей у нас будет несколько, а сейчас – кто знает? Да сейчас и не до этого.
– Только, чур, это между нами. Знаю, ты никому не скажешь. Но на всякий случай – никому ни слова. Ладно? Про ребенка никто не знает. А про донора – тем более. – Вдруг Рэчел покажется, что ей стыдно, что она смущена?
Ни того ни другого нет, однако о завтрашнем дне подумать надо. Пока ребенок надежно укрыт в ее теле, и следует