Украсть богача. Рахул Райна
как всегда. Часы пролетали незаметно. Я запоминал все, что читал, словно выжигал на сетчатке, как хозяин – клеймо на корове.
Дома ложился отдохнуть под вентилятором, который гнал мне в лицо струи пыли и сернистого газа, спал без сновидений три часа, и продолжал заниматься, подкрепляясь кофе, колой и алу паратха[43], на которые я накладывал оглушительно-острый ачар[44] из уличных киосков.
Я вел бесконечную битву с плесенью и облезающей краской. Я сам наводил порядок – пусть я средней руки бизнесмен, который своим умом добился успеха, это еще не значит, что я готов позабыть о скромности и нанять уборщицу. Стандартный индийский пол – крапчатый камень – собирал пыль так, словно она вот-вот выйдет из моды. Вытяжка в ванной сломалась, так что запах сырости и гнили в квартире мешался с душком моего дешевого дезодоранта и термоядерной отбеливающей зубной пасты.
Во сне я грезил о деньгах и о том, как ими распоряжусь. Кебабы. Роскошный ужин в «Моти Махале»[45]. Чтобы все сочилось маслом ги. Кондиционер. Новый мопед. Свидания. Шикануть в каком-нибудь ресторанчике в Коннот-Плейсе[46], чтобы в итоге так и не суметь стащить практичные синтетические трусики с девушки – младшего менеджера по работе с клиентами из международной компании.
Я копил деньги. Как идиот-отличник, сразу клал их в банк. На что копил? Мог бы заработать состояние на строительстве, китайской промышленности или биткоинах. Сумит говорил: «Видимо, у тебя просто нет к этому способности. Она вообще мало у кого есть».
Что поделаешь. Я соблюдаю законы. Я осторожен. Я планирую будущее. По крайней мере, раньше планировал.
Моя жизнь не ограничивалась работой.
Я каждый день ходил в храм. Сила привычки, память о побоях. Обязательно жертвовал двадцать рупий – немного, но у меня не было корыстных целей и непристойных желаний, так что, считай, я жертвовал в десять раз больше. В вагоне метро до центра Дели мужчины плавали в собственном поту, точно шарики теста в дахи бхалла[47], и отчаянно пожирали глазами надушенных девиц даже в пять часов утра, когда, казалось бы, стряпня жены должна ограждать их от подобных помыслов.
В гурдвару[48] я тоже ходил. Точнее, заглядывал, как сказали бы англичане, когда позднерассветное солнце играло на золотом куполе Бангла Сахиб[49] и нечем было дышать от запаха ги и кориандра: ворчливые сардарджи[50], обливаясь потом от натуги, готовили дал[51], гоби[52] и чапати на десять тысяч человек.
Потом, если было настроение, я ехал на метро в старый Дели. Проходил мимо рынка Кабутар, где продавали разноцветных волнистых попугайчиков. Клетки громоздились одна на другую, попугайчики гадили друг другу на головы. Кто их покупал, куда они девались – понятия не имею. Разумеется, торговали там не только птицами. Коровы, козы, нескончаемые ряды мотоциклетных шлемов, обернутых для сохранности в полиэтилен, десятки лавчонок с одинаковыми китайскими чемоданами,
Алу паратха – картофельная лепешка.
Ачар – мелко нарезанные овощи в маринаде со специями.
Крупная сеть ресторанов в Индии и других странах мира.
Один из основных финансовых, торговых и деловых центров в Нью-Дели. Здесь располагаются штаб-квартиры ведущих фирм.
Дахи бхалла – обжаренное во фритюре тесто, поданное в йогурте.
Гурдвара – сикхский храм.
Знаменитая сикхская гурдвара в Дели.
Самоназвание сикхов.
Дал – традиционный индийский суп-пюре из бобовых.
Алу гоби – вегетарианское индийское блюдо из картофеля и цветной капусты со специями.