Агасфер. Золотая петля. Том 1. Вячеслав Каликинский
часть которых ранее работала в разведке, а часть просто восхищалась романтикой шпионской деятельности. Среди основателей назывались отпрыск американской ветви знаменитой английской семьи Винсент Астор, воевавший в Европе во время Первой мировой войны Кермит Рузвельт, зять Эндрю Меллона Дэвид Брюс, банкир Уинтроп Олдриг, адвокат с Уолл-стрит Генри Г. Грей, судья Фредерик Керноген.
«Комната» ежемесячно собиралась в квартире, в которой не было жильцов и где стоял телефон с не указанным в справочниках номером. «Комната» поддерживала связь с британской «Сикрет Интеллидженс Сервис» (SIS) через писателя и сотрудника SIS Сомерсета Моэма[39].
Но толку от этой проклятой «Комнаты» здесь, во Владивостоке, тоже не было.
Самому Мейсону доводилось бывать проездом в Шанхае. В мире этот город называли и Жемчужиной Востока, и Парижем Азии, и Голкондой Китая, и наконец, Городом Желтого Дьявола. Мейсону же эта «жемчужина» абсолютно не понравилась. Действительно, Шанхай обладал всеми особенностями, присущими английскому представлению об идеальном колониальном городе. В нем царствовала кастовая система и доминировал принцип «разделяй и властвуй». Город был «составлен» из просторных и благоустроенных территорий Международного сеттльмента и Французской концессии, а также тесного, скученного до предела Китайского города. Вдоль улиц и авеню иностранной части Шанхая, утопавших в зелени высоких деревьев, простирались тщательно подстриженные газоны, яркие цветники, сады. За ними поднимались полудворцы и виллы шанхайской знати.
На улицах Международного сеттльмента рослые индусы в красных чалмах, с заплетенными бородами руководили транспортным движением и следили за порядком. Полицейскую службу на улицах французского города несли аннамиты[40] из Индокитая. Постепенно ряды полицейских здесь пополняли русские эмигранты.
Самым надменными и высокомерными обитателями иностранного Шанхая, были англичане. Их сообщество состояло, за редким исключением, из «разночинцев» и авантюристов. Большинство английской «знати» Шанхая у себя на родине в социальном положении не поднялось бы выше мелкого торгаша на Истсайде в Лондоне. В колонии же эти «разночинцы» обрели то, что не могли найти у себя на родине; здесь они стали белой костью, людьми голубой крови, чопорной, надменной колониальной аристократией. В привольных условиях колониального быта и особенностей английского владычества они создали для себя исключительные права и положение, способствовавшие их быстрому обогащению.
Мейсон был знаком с военным атташе при генеральном консульстве САСШ в Шанхае Петерсоном, но связываться с ним даже не стал пытаться. Он рассудил, что вряд ли Петерсон поднимет свою задницу, чтобы попытаться выяснить что-то о профессоре Берге. Бесполезно было бы обращаться и к английскому атташе – в основе таких просьб, как правило, лежали личные знакомства и связи.
Мейсон хмыкнул: для того чтобы разнюхать что-то
Английский писатель, один из самых преуспевающих прозаиков 1930-х годов, автор 78 книг, а заодно и агент английской разведки.
Так прежде именовали нынешних вьетнамцев.