Мое второе Я. Таня Винк
и Галины Ивановны. Но то не было неожиданностью – дня не было, чтоб они не грызлись, а корни этой грызни уходили в их молодость, во времена, когда Феня и Марта не поделили мужика.
Мужик этот, будущий Надин отец, предпочел Марту, а еще более эта вражда усугубилась после того, как он ушел от Марты к молодухе. О, тут Феня вовсю распоясалась и беспрестанно проезжалась по одиночеству соседки – сама тогда еще не овдовела. Бывало, стоят обе кверху задом, каждая на своем огороде, вид делают, что одна другую не замечает, а потом как сцепятся! Благо забор высокий – муж Марты поставил его вместо низенького плетня, после того как Феня перемахнула через него и женщины едва не поубивали друг друга в драке.
А в тот последний день баба Феня, к тому времени уже овдовевшая, в стотысячный раз выкрикнула: «Чтоб ты сдохла, сука старая!» А Марта в стотысячный раз ответила: «Чтоб тебя черви поели!» И на том рано состарившиеся женщины – а было им тогда чуть больше шестидесяти – разошлись навеки, потому что на следующий день Марта умерла. Собирала в огороде опавшие листья, упала, и все. Как оно произошло в точности, никто не знает – Степа и Зоя были в школе, а от соседских глаз ее закрыла эта самая куча листьев, и она пролежала там до возвращения Зойки. На вскрытии обнаружили злокачественную опухоль в правом легком и тромб в легочной артерии. Зойка до сих пор не может забыть, как нашла бабушку и какое у той было лицо, – после этого девочка сразу заболела непонятно чем: ни кашля, ни насморка, а только температура высокая. С этой температурой она провалялась два дня, ничего не ела, не пила, а потом встала – и никаких следов.
Когда Зойке исполнилось шестнадцать, Степан Сергеевич протянул ей марлевый сверток и сказал, что отныне она может носить и цепочку, и колечко с камешком.
– Все это твое, – сказал он, добавив, что мама была бы рада, и надел колечко с маленьким сапфирчиком на Зойкин палец.
Зойка посмотрела на руку – подарок неожиданный, но не очень желанный, вот если бы новые кроссовки, а то в старых носки и подошвы стерлись, да и жмут сильно. Ну и кисточки новые нужны, а то уже рисовать нечем.
– Папа, я его потеряю и цепочку тоже могу потерять, – сказала она жалостливо, будто уже потеряла.
– Ты не обязана все это носить, просто пусть у тебя лежит, о маме напоминает. – Он шмыгнул носом и отвел глаза в сторону.
Зойка поняла – он уже выпил, значит, скоро добавит, а потом спать ляжет. Ей стало одиноко и обидно. Но не так обидно, как раньше. После того как она поняла причину его пьянства, она его жалела. Но как он сам не понимает – он же школьный учитель и должен всем пример подавать? А тут какой пример? Наверное, все это было написано на лице Зойки, потому что Степан Сергеевич бросил на нее виноватый взгляд и, покашливая в кулак, произнес:
– Я утречком к мамке твоей ходил, с твоим днем рождения поздравил.
– Спасибо…
– Ну, прячь свое наследство, будешь доставать и маму вспоминать.
– Я маму и так помню, – огрызнулась Зойка и завернула украшения