Нас война соединила. Юлия Ганецкая
своими прямыми обязанностями, она сидела около Петра, мечтая только об одном: чтобы он поскорее открыл глаза и попросил закурить. Брат курил много. Вечная папироса в губах – таков неизменный портрет Петра Зуева.
– Ну дома-то что? – откашлявшись, спросил поручик.
– Все хорошо. Восемь жеребят за весну. Игнат опять в запое, так что делами занимается папа. Зоя по дому хлопочет, ходит за папой по пятам с микстурами, чтобы он ненароком не забыл их принять. Я верю Зое только потому, что она присматривает за папой, а я могу быть здесь, – Анна встала и открыла форточку. – Аля недавно посетила Петроград, были в Мариинском, обалдели от Кшесинской…
Петр с усилием затушил папиросу.
– Надеюсь, Александра Михайловна в добром здравии?
– Вполне, – Анна поправила подушку и невольно задела раненую руку брата.
– Ой! Больно.
– Прости, – испугалась Анна и тут же вспылила: – А Але не больно, Петя? За два года ни одного письма, как будто нет ее на свете!
– Не думаю, что графине интересны военные новости. Принеси мне бумагу, отцу написать хочу. Я диктовать буду, а вы, милая сестрица, – писать.
Анна сделала рожицу брату и вышла из палаты.
По широкому коридору бродили больные, держа на весу раненые конечности. С перемотанными головами, они находили в себе силы выйти на воздух и, придерживаемые сестрами, прогуляться по парку.
– Интерес к жизни – это одно из важнейших и самых действенных лекарств на свете! – поднимая вверх указательный палец, говорил профессор Свешников, заведующий госпиталем на Невском. Госпиталь находился под патронажем императрицы. Постоянные проверки, инспекции и посещения царственных особ уже вызывали у персонала нервный тик, а у профессора – бессонницу.
Анна подошла к посту дежурной медсестры и, улыбнувшись, попросила пару листов бумаги.
– Как брат ваш? – поинтересовалась дежурная. – Пришел в себя?
Анна радостно кивнула.
В начале коридора послышались бодрые шаги, Анна удивленно обернулась. Эти коридоры знали лишь тихое шарканье ног пациентов, мягкую поступь сестер и стук каблуков императрицы и великих княжон.
Мужчина в военной форме остановил пробегающую мимо молоденькую сестру милосердия:
– Не подскажете, в какой палате находится поручик Зуев Петр Васильевич?
– Прямо по коридору, в восемнадцатой, – смутившись, ответила та и, присев в реверансе, побежала дальше.
Анна прижала к себе чистые листы и широко раскрытыми глазами смотрела, как приближается Алексей.
Поравнявшись с ней, капитан слегка поклонился и прошел мимо. Отойдя на пару шагов, он резко обернулся и вернулся к застывшей Анне.
– Анна? – недоуменно спросил он.
– Ну вот, Алексей Константинович, вы даже не узнали меня, – Анна с удовольствием заметила, что голос ее спокоен и ровен, хотя ей всегда казалось, что если она когда-нибудь вновь встретит Алексея, то онемеет от волнения.
– Простите мне мою