Следы погибшего Бога. Андрей Константинович Хворостов
шуткам археологов.
– Где вы увидели шутку? – удивился Голощапов. – Сохранился один печальный документ, написанный на папирусе…
– О том, как тяжко приходилось египетским колесничным воинам? – догадался краснодеревщик.
– Именно! – ответил археолог. – Все органы отваливались, когда колесница подскакивала на кочках. А ведь писал на папирусе не дикий абашевец из нашей лесостепи, а цивилизованный человек. Его боевая машина была стократ совершеннее абашевской. Может, сделаем пол помягче, как у египтян?
Света кивнула: она не любила мужа, но дорожила его здоровьем.
– Не беспокойтесь за меня. Я уже всё продумал, – сказал Дремлюгин.
2. Ковёр-самолёт
Уже смеркалось, когда хозяин отпустил всех спать. Оставил только Караваева.
– Евгений Петрович, давайте выпьем ещё смородинного самогончика и поговорим тет-а-тет, – предложил он.
Краснодеревщик послушался. Дремлюгин чуть присвистнул, и слуга принёс из дома чёрный параллелепипед в руку длиной. Его глянцевые бока сверкали в свете фонаря.
– Знаете, что это такое? – спросил он Караваева. – Никогда не сидели в кресле, которое уменьшает вес тела?
– Откуда ж? – пожал плечами краснодеревщик. – Я за всю жизнь на него не заработаю. Говорят, в нём чувствуешь себя как на Луне или даже на астероиде…
– Вот не знаю… – покачал головой Виктор Николаевич. – Ни на Луне, ни на астероиде не бывал. И не тянет, знаете ли! Меня больше земные древности увлекают. Ковёр-самолёт, например. Или летающая колесница – как у Индры, Гелиоса или Ильи Пророка…. Так вот, эта штука, – он указал пальцем на параллелепипед. – Военная разработка. Играет с земным притяжением, как хочет. Позволяет подняться в воздух метров на двести. Сколько же труда мне стоило купить её у наших оборонщиков! Сколько денег пришлось истратить! Света меня чуть не съела, когда узнала сумму.
Караваев покосился на блестящий предмет:
– Ковёр-самолёт, стало быть?
– Именно! – ответил бизнесмен. – На нём мы сейчас с вами и полетаем.
Слуга положил параллелепипед на лужайку и накрыл привезённым из Ирана узорчатым ковром толщиной сантиметра три. Такими на Востоке устилали полы мечетей.
– Садитесь! – пригласил Дремлюгин и вытащил из кармана небольшой пульт.
Ковёр вместе с двумя увесистыми мужчинами поднялся метра на четыре над землёй. Он висел в воздухе так, будто лежал на твёрдой невидимой поверхности. Краснодеревщик встал, чтобы поймать большую ночную бабочку, которая кружилась неподалёку возле фонаря.
– Осторожно, не упадите! Радиус поля три метра всего, – предупредил его Дремлюгин. – Эта хрень что-то делает с бозонами Хиггса: так мне сказал продаван. Хотя, может, и наврал. Как там на самом деле, чёрт его знает… Главное, на этом энергетическом поле ковёр лежит как на твёрдой земле! Вот так, Евгений Петрович! Пора опускаться и хлопнуть ещё по маленькой…
Они вновь сели за стол. Слуга наполнил кисловато-сладким напитком рюмки