Ноты в венах. Olivia Patterson
о четырех парах. Почему последняя так задерживается?
– Внимание! – вступил ведущий.– По традиции, вы знаете, что ждёт одного из вас, наших гостей. Ну же, не дрейфьте. Сегодня вам, возможно, улыбнется фортуна.– Он сам ослепительно улыбался, проверяя взглядом весь зал на удачливость, заставляя вылупиться и сверлить глазами сцену.
– Наш счастливчик… – , шум за окном от тишины прогрохотал и ушёл восвояси спустя несколько секунд.-, Винсент Эдер.
Поднялись голоса: разочарованные, радостные и один ошарашенный.
– Винс! Твою колокольню! Винс, не стой столбом фонарным, иди, – меня хлопали по плечам и я с подозрением направился вперед, попутно пытаясь придти в себя.
– А вот поднимается! Да я смотрю, ты парень крепкий! Ну, валяй, кого хочешь себе в соперники?– на меня пристально уставились все глаза и волосы в помещении. Яркий лимонный цвет и пересохшее горло. Я не мог понять, что от меня хотят и с той же пристальностью наблюдал за ведущим.
– Если ты не запомнил участников, могу повторить,– его физиономия неподалеку суетилась и распиналась. От него веяло сценой, тем запахом ,который редко умудряешься встретить, запах славы, гримерной и дымящих машин.– Итак: Кавелуя, Вариер, Эмили и Марионетка. Выбирай с умом, ты же не хотел бы огрести слишком быстро.
С перспективой того, что должен проиграть, я смириться не мог. Нужно выбрать кого-то заведомо физически слабее, я тут впервые.
– Эмили.
– Достойный соперник! И снова – Эмили, душка, выходи на сцену.
Меня спросили о песне, выдали оборудование и легонько похлопали по плечам, будто маленького ребенка, впервые столкнувшегося с последствиями своих хулиганств. За сценой слышен был только неряшливый гул зала, старательно прорывающегося за невидимый обволакивающий меня и Эмили звукоизолирующий купол. Соперница была настроена серьезно, посмотрев на неё, я вспомнил ,что мне нужно придумать метод борьбы.
Я думал лихорадочно, перебирал варианты, которыми я мог если не выбить противника из колеи, то уж точно заставить сосредоточить внимание. Мне хотелось её впечатлить. Стоя босиком на барабанах, пробуя их на звук кончиком стопы, она была такой красивой.
– И мы, пожалуй, начнем!
Времени не оставалось. Если не начать действовать, выбывшим буду я.
Подготавливая меня, мне быстро и невнятно задали вопрос о том, какую песню я выбрал. Не в темп спрашивающему технарю я, помедлив, озвучил своё решение.
Я старался представить себя на улице, непринужденно напевающим мотив, который навязчиво крутился у меня в голове, но музыка гудела так, будто я находился в тесной коробке из звука. Меня хлестала волна энергии. В моем теле бурлил азарт, и я не знал, куда его направить. На неё? Сбить её с ритма?
Она, не замечая моих атак, порхала дальше, подол юбки соотносимо с её движениями колыхался так, будто я ничего не предпринимаю. Мои руки затвердевали в воздухе и падали от бессилия словно бетон. Недостаточно усерден. Недостаточно напорист. Мне не приходило в голову, а может, она