Оптимум, или Относительный критерий. De Zeus
коробкой разных свежих пирожных макарунов, Наони угощала по очереди подбегавших к ней детей. Каждый пытался поздороваться и что-то ей рассказать, но по мере заполнения сладостями маленьких ротиков, слово всё время переходило к уже опустевшему ротику, и рассказ получался бессвязным. Сладости закончились, и мало-помалу детки разошлись по своим игровым делам. Одна девочка ещё некоторое время продолжала разговор, но будучи окликнута своими “собратьями по разуму“ занялась их общими делами. Наони осталась одна среди “множества лишних хромосом”.
Сейчас она испытывала что-то подобное эффекту свободного падения, отсутствие гравитации. Ей всегда казалось, что в обществе этих маленьких людей она и сама на какое-то время оказывается свободной от целей, стремлений, желаний, свободной от своей реальности. Наони давно заметила, что эти дети обладали особым образом мышления, так сказать, имели иммунитет к обычным, пусть даже детским, страстям, амбициям, корысти. А главное, в их сознании просто не мог зародиться злой умысел. И это каким-то удивительным образом было написано на их лицах. Её высокий уровень знания психологии в этом случае был бессилен, и не мог помочь разгадать эту загадку, сознанию как будто не хватает какой-то точки опоры.
Среди этих выразительных лиц высокая шатенка находилась в нейтрально заряженном состоянии. Здесь она аккуратно прикасалась к иллюзии своей безопасности, созерцая движение живой энергии, как созерцают воду или огонь, или саму природу, будучи частью этого процесса. Размышляя отсюда о своей реальности, Наони открывались другие её ракурсы и проявления, наталкивая её сознание на мысль о существовании чего-то иного, более значимого.
Как бы мы не старались выдавать желаемое за действительное, но “дети солнца” были сродни высокой шатенке. Она, как и они, не вписывалась в формат нормального, они вместе были в формате естественного. Наони не знала своих родителей. Новорожденной ей поставили диагноз интерсексуальность. Родители были в замешательстве, и речь даже шла о принудительной операции, хотя клинической необходимости в этом не было. Ситуацией воспользовалась спецслужба, всегда серьёзно относящиеся к подобным нестандартным случаям, и после недлительных убеждений, пояснений юридических сложностей и своеобразного шантажа и запугивания, родители покинули роддом без ребёнка. В результате этого неприятного события они впоследствии развелись, аргументируя это генетическим несоответствием, и постаравшись напрочь исключить этот эпизод из своей памяти. Опеку над младенцем взяло на себя государство, а в частности, представители спецслужбы, они по-своему видели пользу в таком инвестировании бюджетных денег. Ребёнка передали на воспитание бездетной семье доктора исторических наук, политолога, религиоведа, который являлся внештатным сотрудником, консультируя спецслужбы в пикантных исторических и религиозных вопросах.
С малых лет Наони мягко навязали идентифицировать себя с женским полом, обучив её правилам скрытия личного пространства. Дав ей общее образование, её