Давай не будем уходить. Евгения Багмуцкая
такси? Как можно за семнадцать лет повстречаться только с одним парнем? И то недолго, всего пару месяцев, за которые мы оба успели лишь подержаться за руки, а он – разве что побывать языком в моем рту и руками – под футболкой. Хотя в этом было что-то волнующее. Вернее, я понимала, что это должно волновать, но не волновало. Потому что и мальчик был не тот, и я не та, и все было совершенно не так, как должно. Не было ни дрожи, ни обжигающего влечения – всего того, чего ждешь в семнадцать лет и вряд ли уже когда-нибудь после. Точно никогда. Вот почему так жаль упустить это сейчас, не попробовать, не успеть на этот поезд. Ведь через десять лет так трогательно влюбиться будет уже несвоевременно, когда нужно будет все по-другому, все по-взрослому.
– Алекс, – вдруг окликнул меня самый прекрасный на свете голос.
Я обернулась – меня ослепили фары такси. Никто прежде меня так не называл, но мне сразу же понравилась эта интерпретация моего имени. Словно я из какого-то чумового фильма о подростках, в котором они слушают виниловые пластинки, пьют отцовский скотч и раскуривают один косяк на троих. Я прищурилась и увидела, как ее рука машет мне, порхая, с переднего пассажирского сиденья: «Садись скорее, я устала тебя ждать».
И мы поехали по мокрому бульварно-нарядному городу в другой бар, битком набитый людьми. В глубине его она разыскала свою знакомую компанию и обняла каждого из приятелей, ни на миг не отпуская моей руки, а затем усадила в дальний угол дивана, примостившись рядом. Музыка была такой громкой, что все перекрикивали друг друга или кричали на ухо. Она приблизилась к моему лицу:
– Сумасшедший дом, правда? Ничего, что я тебя сюда привезла? Или у тебя были другие планы?
– У меня не было других планов, – ответила я, а потом добавила: – Но у меня сегодня день рождения.
– Ох, – округлила она глаза, – что же ты молчала?
– А что бы изменилось, если бы ты узнала?
– Я подарила бы тебе подарок.
– Мы знакомы с тобой два часа. С чего тебе дарить мне подарки или вот, например, везти в этот бар к своим друзьям?
– С того, что ты мне нравишься, а люди дарят подарки тем, кто им нравится.
– Ты меня совершенно не знаешь.
– Кое-что уже знаю.
– И что, например?
– Тебя зовут Саша. Сегодня тебе исполнилось семнадцать лет. Твоя мать от вас ушла, и ты ее за это ненавидишь. А к отцу, похоже, относишься чуть лучше, раз совсем о нем не говоришь. Ты только что поступила в университет. Кажется, на факультет английской филологии, верно? У тебя нет парня. Тебе не очень-то нравится твое тело, особенно ноги, поэтому ты обращаешь внимание на чужие, но прячешь свои. Еще мне кажется, что ты добрая, ранимая и страшно одинокая. Но ты мне нравишься вовсе не поэтому.
– А почему же?
– А черт его знает, Алекс. Разве для любви нужны какие-то причины? Ты просто нравишься мне. Ты честная и чувственная. Это привлекает.
Она назвала меня честной, а мне казалось, что я утопаю в своей лжи: не смотрю ей