Маруся Бедокур. Мария Мелик-Пашаева
в гараж и вернулась оттуда со стопкой тарелок:
– Остальное потом принесу, слава богу, всё цело.
– Так, с этим разобрались, – кивнул Фёдор Петрович. – Идём дальше. «Поменять постельное бельё».
Алёна поднялась в спальню и крикнула:
– На кровати ничего нет. Пусто!
– Где бельё, Маруся? – поинтересовался хозяин.
– Поменяла.
– Я понял, что поменяла, а где оно теперь? На данный момент?
– На данный момент его мужик в тапках забрал. На улице.
– Ты отдала наше постельное бельё уличному мужику в тапках? – не поверил Фёдор Петрович.
– Я с ним поменялась.
– Хорошо, а на что поменялась?
– На кошку и шарф. Он ещё предлагал бутылку со стаканом, но это, по-моему, чепухня какая-то чепуховская. Или надо было соглашаться на бутылку? Пустую.
Доктор не выдержал и фыркнул. Похоже было, что ему очень хотелось смеяться, но он взял себя в руки.
– Маруся, а на какой шарф ты поменяла бельё? На этот? – Алёна двумя пальцами держала шарф, точно боялась испачкаться.
Маруся кивнула.
– А я всё думаю, откуда эта адская вонь.
Она распахнула входную дверь и выкинула шарф на улицу.
– Он из ангорской шерсти, – подала голос Маруся.
– Понятно, что вещь ценная, – вмешался доктор, – но меня лично волнует кошка. Где кошка-то? Кыс-кыс-кыс, кошка, ты где?
– В доме нет, я уже искала, – заверила Алёна.
– Плохо ведёшь себя, Алёнка, – усмехнулся Фёдор Петрович, – Носишься, топаешь, кричишь. Любая кошка от такого сбежит. Удрала кошка, Маруся, это факт. Кстати, тут в списке ещё один пункт имеется: убрать всё в детской. Ну что, идём в детскую?
– Я боюсь, – Алёна сделала круглые глаза.
– Не дрейфь, жена. Пошли!
И они открыли дверь в детскую. Та была абсолютно, ну просто абсолютно пуста. Фёдор Петрович с Алёной замолчали. Вид у них был ошарашенный. Они стояли на пороге, окаменев, как два памятника, и не могли вымолвить ни слова. Первой ожила Алёна.
– Отличная уборка! – съехидничала она. – Ни одной вещи не осталось.
– Почему не осталось? – заспорила Маруся. – Они на лужайке за домом. Я всё туда отнесла.
– Ура, спасены! – Алёна вприпрыжку помчалась за дом, а Фёдор Петрович от души расхохотался.
– Над чем вы всё время смеётесь? – озадачилась Маруся. От его хихиканья ей было немного обидно. – Наверное, надо мной?
– Да я радуюсь, что мужику в тапках достались только простыни и наволочки, – объяснил Фёдор Петрович. – А мог бы весь дом выменять на кошку и шарф. Это во-первых, а во-вторых, я вообще смешливый. А ещё я зверски голодный. Проголодался на нервной почве. Есть что-нибудь в рот закинуть, кроме твоей печёной вороны?
И тут Маруся торжественно поставила на стол блюдо с пирожками:
– Вот, пожалуйста, закидывайте. Ужин подан! – Маруся знала, что это будет приятный сюрприз.
Фёдор Петрович принялся за пирожки. Вначале лицо его выразило изумление, потом блаженство, потом он позвал жену:
– Алёнка,