Ковчег. Алиса Аве

      Оно росло во мне. Внешне я пока не изменилась, Калеб говорил, будто объелась больше обычного, но внутри угнездилось и набирало силу то, о чём я даже думать не могла. По утрам организм делал попытки исторгнуть навязанный плод. Саманта деловито сновала за спиной, отдавала приказы ванной комнате: очистить, вызвать санитарных роботов, приглушить освещение, разбрызгать освежитель воздуха. Калеб наслаждался утренней чашкой кофе, медсестра-робот предупредительно повышала уровень звукоизоляции, и убегал на работу. Его повысили. Начальник Департамента Распределения Пищевых Ресурсов теперь добирался на рабочее место в индивидуальном мобиле. Мобиль шуршал воздушной подушкой, по дороге выводил на приборную панель записи видеонаблюдения ночной смены. Калеб мило запрашивал отчёт о прогнозах на расход пищевых ресурсов за текущий день, махал рукой Люсинде Лейн, учившей сына ползать по травке с помощью мнемосхемы для младенцев, отправлял на зеркало в нашей ванной какое-нибудь послание: «Моя любовь даёт силу тебе, пока питательные вещества наполняют силами каждого члена общества».

      – Карен, вы счастливая женщина, ваш муж всегда с вами! – поддерживала меня Саманта.

      Конечно, он со мной всегда. В Мираже. Его улыбающаяся физиономия то и дело всплывала в углу, пока я просматривала новости или фильм либо изучала информацию для экзамена «Идеальная Мать». Моя сиделка радостно сообщила, что от обязанности сдавать экзамен я освобождена. Я продолжала заниматься назло ей! Мне ведь необходимо стать идеальной мамой для идеальной девочки – Кассандры, так я решила назвать СВОЮ дочь. Не существо в моём животе, а маленькое чудо в розоватой жидкости под стеклом. Над ней уже потрудились корректоры. Несмотря на отредактированных родителей, природа в редких случаях умудрялась перетасовать хромосомы, как ей вздумывалось, допуская неприятные огрехи. Корректоры перестраховались, отбраковали слабые гены, заменили на здоровые. Мы повысили Кассандре способности к логике и вычислениям, заложили основу идеального слуха, чтобы она могла освоить любой музыкальный инструмент. Калеб настоял на большем объёме легких, высоком росте, умении видеть в темноте. Я выбрала голубые волосы, бирюзовые глаза и нежную перламутровую кожу. В своё время намучилась с золотым оттенком, что выбрали родители, да и алебастровая кожа Калеба потихоньку выходила из моды. Перламутр только замаячил на горизонте, я представила свою жемчужинку на пике популярности и уверенно обозначила запрос. Детка росла медленно, но при этом куда быстрее комка в животе, обследование которого назначили на следующий месяц.

      – Минимум вмешательства, наша главная цель – естественность, – верещал доктор Пирс. Я искала ему замену, не могла простить того, как они с Самантой со мной обошлись. Но никто не хотел браться, в эксперименте участвовало несколько врачей, и пока ни на одного я не могла выйти. Усилий я не бросала, отмахивалась от постной мины Калеба в Мираже, искала дальше. Мне же ещё рожать… Страшное слово! Значит, нужен лучший.

      – А теперь овсяный отвар, – Саманта появлялась в туалете со стаканом