Молодость Спартака. Галина Григорьевна Грушина
что сейчас свалится вниз. Собрав последнее силёнки, он возвратил себе равновесие и судорожно ухватился за гриву. Почувствовав эту возню, огромное конское тело дрогнуло под ним. Тут он, взволнованный терпким запахом и жаром коня, счастливо ощутил себя властелином могучего животного. Пожелай он, и конь понесётся вскачь, под гору или в дальние луга, в чащи, по запутанным тропинкам. И он пожелал. Незаметно дёрнул уздечку. Конь не пошевелился. Натянул сильнее. Шёпотом прикрикнул Конь повёл ухом, но продолжал ступать мерно и тяжело, в ногу с хозяином.
– Пошёл! Пошёл! – всё настойчивее и громче просил мальчик.
Но конь оскорбительно не обращал внимания на жалкое существо, пристроившееся у него на спине. Зато заметил хозяин и со словами «ах ты, негодник!» стащил его на землю с желанной высоты. Счастье длилось недолго, но это было по-настоящему счастье.
Когда Спартак ещё подрос, он зачастил в дедову кузницу: приподнимал молоты, рассматривал инструмент. Дромихета была недовольна и пугала всякой водившейся в кузнице нечистью: надо было паст и овец, резать прутья для корзин, да и не хотела она, чтобы сын стал простым ремесленником. Бессы должны становиться воинами; только воин заслуживает уважения. Зато дед хитро подмигивал внуку и с охотой рассказывал, что к чему в кузнице. Показал он внуку и заброшенную плавильную печь – неглубокую яму, обложенную камнем , и рассказал, как происходит плавка.
– Учись, – втайне от снохи, наставлял он мальчишку. – Научишься, так сможешь выковать себе настоящую саблю.
Но тот был всё ещё слишком мал для кузнечного дела, хотя настоящую саблю хотел.
С годами, пася скот, он привык ночевать под звёздным небом, вдали от людей, где-нибудь на горном лугу. Он разбирался в травах, любимых овцами и ядовитых дя них. Он легко находил дорогу в незнакомом месте и всегда возвращался домой. В своих блужданиях он иногда находил рудные жилы, а то и самородки, и тащил с собой всё, что мог унести.
Однажды, набравшись решимости, Спартак приблизился к распахнутым дверям чужой кузницы, из которых полыхало жаром и неслось буханье молотов. Раскалённое железо плющилось под тяжёлыми ударами. Мальчик замер, заворожено любуясь, как работают люди. Вот бы научиться!
По слёзной просьбе внука дед начал обучать его кузнечному ремеслу. Дромихета сердилась: не нужно воину знать кузнечное ремесло. Но сын упрямился. Они с дедом начали плавить руду. Взяв впервые в руки тёплый кусок выплавленного им металла, он почувствовал гордость. Из этого куска он выковал позднее грузила для рыболовных снастей. Мать перестала ворчать: грузила были товаром, их можно продать. Сын получил разрешение работать в кузнице.
Раз в год в городе Лайе, что лежит глубоко внизу, в большой долине, происходила ярмарка, на которую съезжались все окрестные селения. Спустились со своих заоблачных высей и бесы, гоня овец, везя серебряную руду. Рискнула показаться там и Дромихета со своими товарами: сплетёнными дедом корзинами и выкованными сыном грузилами. Взяв с собой сына, она опасалась впечатления,