Нас звали «смертниками». Исповедь торпедоносца. Михаил Ишков
За десять лет его производства было выпущено 6784 самолета «ДБ-3» и «Ил-4» всех модификаций. Бомбардировщики «Ил-4» прослужили в строевых частях первой линии до 47-го года, а торпедоносцы «Ил-4Т» заменили реактивными «Ил-28» на пять лет позже…
Конструктивные особенности новых машин изучали в ускоренном темпе, так сказать, галопом по европам, но, благодаря возможности пощупать реальное «железо» и в целом достаточным знаниям аэродинамики и теории полета, мы справились с этой задачей. Затем на полевом аэродроме, расположенном южнее Воронежа, поблизости от станции Левая Россошь, успели выполнить по два провозных на брата.
Подводя краткие итоги, должен с предельной честностью сказать – подготовка, полученная нами, была совершенно недостаточной для полноценного выполнения боевых задач. Менее чем за год я налетал 15 часов на «У-2», около 25 часов на «Р-5» и до 30 часов на СБ, включая провозные. Но все это – лишь при безветренной солнечной погоде с видимостью «миллион на миллион». Практических полетов по приборам и тем более в сложных метеорологических условиях нам не давали, что существенно снижало нашу ценность в качестве военных пилотов.
Абсолютно убежден: для полноценного освоения самолета «ДБ-3Ф» или аналогичного ему необходимо около двухсот часов, включающих весь спектр учебных заданий. Так что назвать меня, выпускника летной школы образца 41-го года, боевым летчиком можно было лишь с очень большой натяжкой.
Инструктор
Военные успехи гитлеровской Германии, в считаные недели весенне-летней кампании 40-го года покорившей Западную Европу, не могли не вызывать обоснованных опасений. И даже Пакт о ненападении, подписанный Молотовым и Риббентропом в 39-м, не добавлял оптимизма – в искренность нацистов никто не верил. Этот договор, продиктованный руководству нашей страны политической ситуацией конца 30-х, всего лишь предоставил некоторую передышку, которую было необходимо использовать для подготовки к достойной встрече агрессора – именно так воспринимали мы, простые советские люди, создавшуюся ситуацию.
И когда на карте Европы четко обозначилась граница между Германией и ее сателлитами, с одной стороны, и Советским Союзом – с другой, а падение Великобритании, запертой на своем острове, казалось делом ближайших нескольких месяцев, неизбежность военного столкновения не вызывала ни малейшего сомнения. «Опять германец на нас попрет», – выражали всеобщее мнение ветераны первой империалистической. Казалось, сам воздух последних нескольких мирных месяцев был насквозь пропитан предчувствием вот-вот готовой разразиться большой войны. Тем не менее вряд ли кто в теплый субботний вечер 21 июня мог предвидеть, что до наступления судного дня оставалось лишь несколько часов…
То, что случилось нечто из ряда вон выходящее, стало понятно практически с самого утра, когда весь летно-технический состав спешно собрали около штабного домика. Вместо обычной деловитой размеренности, свойственной работе резервной