Раскаты Грома. Искандер Лин
полка не было на плацу, попутно обсуждая происходящее. К ним приближалась высокая фигура, отделившаяся от рядов своих подчинённых.
– Жизнь – театр, а комбриг – сценарист, да? – на сонном, щекастом, безволосом лице Филиппова висела издевательская улыбка.
– И не говори, – выдохнул дым Антохин. – Вот же ему приспичило в солдатиков поиграть! Сначала зависнем в полях на пару дней, а потом, по приезду в часть, сразу строевой смотр организуют!
– Обязательно, Тёма, обязательно! – Филиппов закуривал вторую сигарету. День был не из простых, и ночной подъём полка накалил его нервы окончательно.
– Прогибаясь в прогибе? Да, мужчины? – с иронией в голосе, выделяя букву «ж», пробасил подходящий к товарищам ответственный 3‑й роты, лейтенант Кулибин. Этот подтянутый офицер исполинского роста засунул пачку сигарет в нагрудный карман кителя, под бронежилет. Пачка казалась крохотной в его огромных ладонях. Он одобрительно смотрел на зажигалку в руках Филиппова своими маленькими, широко расставленными глазами. Конец сигареты потянулся к пламени, закономерно оставляя чуть позади выпирающий вперёд широкий подбородок Кулибина.
– Ага, – с досадой сказал прапорщик, убирая зажигалку в карман.
– Куда нас хоть? Есть предположения? – спросил у сослуживцев Антохин.
Филиппов только пожал плечами, затягиваясь. Лейтенант ответил:
– Связисты говорят, на пункт «2‑9», – офицер пальцем стряхнул с сигареты пепел. – Только где это?
– А, это вроде в сторону «шестидесятки». Чёт такое было давненько, – Филиппов швырнул бычок в урну, стоявшую неподалёку.
– Что? Что за «шестидесятка»? – удивился лейтенант.
– Лет 40 назад был в этих краях режимный объект. Там бомбы всякие разрабатывали, оружие массового поражения, короче. Ну и полигон какой-то был неподалёку для испытаний. В границах полигона этот пункт «2‑9» находится. Только там лесом уже, наверно, всё заросло. Закрыли объект лет 25‑30 назад. Местные так говорят.
Филиппов закончил рассказ, нервно стуча пальцем по карману, в который положил зажигалку.
– А мне говорили, что не закрыли, – отозвался Антохин. – Охотники иногда слышат звук поезда как раз в стороне линии, которая к «шестидесятке» подходит. Один тип даже утверждал, что общался с каким‑то военным с объекта. Говорил, переименовали её в «семидесятку», вроде. Или «восьмидесятку». Да! В «восьмидесятку».
– О, как! – цокнул языком Кулибин. – Два года здесь уже служу и ничего не слышал!
– А ты с мужиками на рыбалку погоняй. Они тебе столько всего выдадут, – усмехнулся Филиппов.
Из одноэтажного штаба вышел человек и спешно зашагал в центр плаца. По строю пролетела волна: «Командир!», и 466 человек за несколько секунд перестали быть гудящим ульем.
– Пошли, командир на плацу! – бросил недокуренную сигарету лейтенант.
Антохин занял место во главе роты, сделав всего пару шагов. Его товарищи юркнули за строй, пытаясь незаметно добежать до своих подразделений.
Командир