Грани пустоты. Алекс Рауз
хотел усмехнуться про себя, но фраза сама вырвалась вслух.
– Почему бы и нет, – улыбалась в ответ Марта. Кажется, она выглядела довольной, но даже в таком виде пугала не меньше, чем кошмар, бродивший за окнами по ночам. – Ты не писал эту главу в диссертации?
– Пока нет… Она значилась под конец, но я её удалил. Слишком смелое решение, лучше начать со стула.
– Или дома, – Николая опять передёрнуло от этих слов. – Давай немного помечтаем? Руки, ноги, голова и целая бездна чувств и мыслей внутри… Смог бы ты наполнить всё это смыслом, той же пресловутой любовью, от которой ты пытаешься открещиваться?
– Я помню, каково это – любить. Я могу не испытывать и больше никогда не испытать этого чувства. Но моя память подскажет, направит. Да, я бы попробовал…
Сердце глухо бумкнуло внутри, и мир развалился на осколки.
Чтобы через секунду по крупицам собраться вновь совершенно иным.
История Марты, меняющая всё
Женщина откинулась в кресле, не сводя пристального взгляда со своего творения. Всем своим видом она давала понять, что первый урок пройден успешно, но похвалить вслух ещё рано.
Николай совершенно потерялся от нахлынувших чувств. Он казался сам себе барахтающимся в луже котёнком. Беспомощным созданием, которое несомненно выплывет, когда воздуха в лёгких почти не останется, но выучив этот урок. А ещё он чувствовал, что следующие слова Марты поменяют всё. Он боялся и не хотел слышать.
Она чувствовала это и тянула. Позволяла несчастному хотя бы попробовать нащупать почву под ногами. Марта была явно заинтересована в том, чтобы объяснение прошло успешно.
Николай уронил пустую чашку, хотя руки больше не дрожали. И даже не стал её поднимать, зато следующий вопрос отчётливо всплыл в голове.
– Кто ты?
– Я бы назвала себя учёным, это слово с детства вызывало во мне трепет. Я хотела стать учёным и, если обойтись без лишнего пафоса, у меня получилось. Раньше я обожала загадки, особенно те, что преподносит нам само мироздание. Ведь ответ всегда рождает сотни новых вопросов. Я любила на них отвечать. Как должен любить и ты, Николай.
Он кивнул. То, что ещё вчера казалось непреложной истиной о себе самом, как бледно-серые волосы или слишком худощавое тело, которое он видел в зеркале – теперь казалось зыбким, неустойчивым. Будто он нуждался в подтверждении со стороны, какой он, чтобы оставаться собой. И Марта давала это подтверждение.
– Я не сразу заметила, что живу дольше, чем положено. У меня всегда было занятие, и, честно признаться, я не слишком обращала внимание на людей вокруг. Смешно, но смену своего ассистента я заметила только в тот день, когда назвала его по имени, а юноша ответил мне, что так звали его деда, который работал на меня. В тот день я оглядела весь свой персонал, и не узнала ни одного лица. Этот любопытный факт занял меня на целый день. Но, в конечном счёте – я и так не собиралась умирать, какое мне дело до того, что умирали остальные.
Николай кивнул, хотя это от него и не требовалось. Ему пока ещё казалось, что будь такой