Мио-блюз. Кристина Ульсон
на пределе. Меня это порадовало.
– Ваш преступник начинает небрежничать, – сказал я. – Первые убийства, то бишь двойное убийство, были осуществлены по четкому плану. А вот позавчерашней ночью нет. Он или она, вероятно, думали, что достаточно угнать первый попавшийся “порше”.
Я говорил чертовски самоуверенно, но, по правде, был смертельно напуган. Ведь существовал крохотный риск, что последнее убийство действительно совершено на моем “порше”. Что убийца каким-то образом выкрал его из сервиса. Вопрос в том, что́ это будет означать касательно уверенности полиции в моей вине.
– Как я уже сказала, звоните, – обронила Люси.
Мы вышли из кабинета. Дидрик проводил нас до главного входа.
– Вот еще что, – сказал он, когда мы подошли к двери-вертушке.
Я кивнул.
– Тебе знаком некий Борис Миканович?
Не знаю, откуда во мне взялся такой самоконтроль, но, к собственному удивлению, я и бровью не повел. Как реагировала Люси, я заметить не успел.
– Нет, – сказал я. – А что?
Дидрик покачал головой.
– Забудь, так, пришло в голову.
У меня есть альтернатива. Можно на этом закончить и уйти. А можно остаться и потолковать. Я выбрал второе. Поскольку хотел выяснить, почему Дидрик спросил про мафиозного босса, с которым я в последнее время так сблизился.
– Ну, довольно вопросов, которыми ты сыплешь несколько спонтанно, – сказал я. – Кто этот Борис и почему ты о нем упомянул?
Дидрик вроде как колебался, но недолго.
– Его имя всплыло в расследовании убийства деда и бабушки Беллы, – сказал он.
Мне показалось, что вот сейчас меня хватит инфаркт. Пальцы и руки онемели, грудь так сдавило, словно на нее уселся слон.
– А кто он? – спросила Люси.
Хорошо, она тоже в игре. И действует хладнокровнее меня.
– Мафиозный босс, – ответил Дидрик. – Из крупных.
– И ты думаешь, я с ним знаком? Невысокого же ты мнения обо мне.
Дидрик наклонил голову набок.
– Я не уверен, что ты заслуживаешь высокого мнения, Мартин.
Это уж чересчур, с меня хватит.
– Спасибо. – Я шагнул к вертящейся двери.
– И тебе спасибо, – сказал Дидрик.
– Привет Ребекке.
Не знаю, почему я так сказал. Может, хотел напомнить, что когда-то мы были знакомы. Я не видел жену Дидрика несколько лет. А Дидрик не из тех, кто любит распространяться о своей семье. Хотя нет, когда они с Ребеккой усыновили своего единственного ребенка, он рассказывал так много и так подробно, что я едва не уснул.
Дидрик не ответил, и я бросил взгляд через плечо. Он замер как громом пораженный.
Я остановился, судорожно копаясь в памяти. Они разошлись? Или хуже того – она умерла?
– В чем дело? Я не хотел быть бестактным.
Тут Дидрик вроде как снова ожил.
– Ничего страшного, – сказал он. – Я передам.
Он отвернулся, собираясь уходить. А потом словно бы вспомнил, что забыл о чем-то спросить или рассказать.
– Кстати, –