Лабиринт ноумена. Александр Цуркан
через тот самый выход, и, попадая в Лабиринт, забирает с собой двенадцать мышек за раз. И дальнейшая судьба у тех несчастных самая ужасная. Посему мышки решили, что наилучшим способом защититься от этого жуткого создания будет найти выход и закрыть его. Они рьяно принялись за дело. И нашли. На радостях закрыли выход, а потом принялись укреплять стены Лабиринта на случай, если вдруг Минотавр будет так силён, что сумеет проломить и их. Лабиринт мышек стал неприступен. О жутком Минотавре можно было забыть, и мышки обрели счастливую безопасную жизнь.
Шло время, никто больше и не помышлял о выходе.Теперь все мыши предпочитали поддерживать идею о том, что сам Лабиринт – это и есть выход из него. А значит и искать ничего не нужно, кроме сыра, конечно. А если насобирать много-много сыра, то жизнь в лабиринте будет просто прекрасной. И мыши действительно совершенно перестали искать выход, но и Минотавра бояться перестали. Они просто жили и копили сыр. И воспитывали мышат, которых также учили копить сыр. И в этом не было ровно ничего плохого. Ведь все так делали. При этом мышкам, которые первыми придумали копить сыр, жилось ещё лучше: их самих и их потомков почитали уже куда больше, чем мышек, нашедших выход в те стародавние времена. Да и кому этот выход теперь нужен, ведь у мышек был сыр, много сыра…
Глава 9
– Ваш крем-суп с шампиньонами и сок, – объявила неприметной внешности официантка, выставляя на стол дары общепита.
Я рассеянно кивнул. Что-то было не так. Ну конечно же, мышки!
– Артур, это ты сейчас мне про мышек рассказывал?
– Нет. А что ты слышал? – поинтересовался таракан, заползая на соседний стул.
– Какую-то странную историю. Вроде размышлял, как обычно, обо всякой всячине – и тут бамц! Будто провалился в какую-то странную мысль. Она стала такой большой, – лёгкий озноб пощекотал мои рёбра, я сглотнул, – и заполнила всю мою голову. Осталась только щель для глаз. Знаешь, как будто надеваешь скафандр водолаза или маску сварщика. Я типа вижу, что творится вокруг, но все ощущения как-то странно притупляются. Вот вроде так – раз! – и погрузился в одну единственную мысль. Об этих мышках и лабиринте. То есть даже не так. В мысль о том, что я – мышка, живущая в лабиринте вместе с другими. И нам ничего не нужно, только сыр.
Артур немного помолчал.
– Э-э, интересно. А о чём ты до этого думал?
– О лабиринте. Но сравнивать людей с грызунами мне в голову как-то не приходило.
– Видишь ли, я тебе не рассказывал… Есть такой странный вид мыслеволн, я называю его эфиром.
– Это как эфир телепрограмм?
– Вроде того.
– Но по какому принципу он работает? И откуда там берётся эта информация?
– Трудно сказать. У меня есть предположение, что это некие мыслеволны, которые генерируются людьми или другими существами подсознательно. Что-то вроде информационного поля.
– Так, погоди, ты сказал другими существами?
– Да, в соответствии с моими данными, отсутствие прочих