Что сказал Фараон?. Марина Бердс
девочки друзей-медиков из нашего поколения случайно не имеется? А то они – народ с особым юмором. Как у меня.
– Да замолчи ты, туды-т твою в качель! Имеется – не имеется, уши-то свежие были! И никаких дел по отрезанным ушам и прочему у нас не значилось. Наверное, от бомжей, но какая разница, если преступление налицо, и не одно. В общем, ничего мы так и не нашли. Потом еще несколько человек приходило с такими же проблемами. Мы головы поломали, никакой связи, никаких мотивов.
– Ну и что, гражданин начальник? У тебя никогда раньше не было висяков?
– Были. Оно и этот не сказать, что как-то сильно задел мою профессиональную гордость. Любопытство раздирало: ни с чем подобным никогда ни я, ни мои сослуживцы не встречались. Я и не собирался уходить, но… Возвращаюсь домой (мои все на даче), включаю на кухне свет, а на столе…
– Глиняный горшок с отрезанными частями тела.
– Надо же, а как ты догадалась?
– Эх, Мартышкин, ты же распутывал всегда такие сложные дела, а на такой ерунде тупишь! А то бы кто-то не догадался!
– А может, у тебя есть какие-нибудь догадки еще?
– Так ты же ушел, зачем же к «щекотливой теме» возвращаться? Лови себе за превышение скорости – и не надо голову ломать.
– Мариночка!!! Да если бы я только смог зацепиться хоть за что-нибудь и раскрутить этот клубок, разве ушел бы! Я же ни есть, ни спать, ни вон чего не мог – одна и та же мысль в голову как втемяшилась, я думал, что в психушку попаду или в кардиологию с инфарктом. Поэтому и ушел. Иначе бы умер от любопытства. Ну, родненькая, ну скажи: есть ли что у тебя по этому поводу?
– Да что я тебе, следователь? У меня к твоему делу призванья нет, я даже никогда не догадывалась, кто у нас в группе кошельки ворует, а оказалось, что староста. Вот тебе и на. А насчет этих горшков, я думаю, надо искать не сектантов и не бомжей, а поискал бы ты лучше среди работников своих моргов. Сдается мне, что кто-то, зная тебя, такую же шутку с тобой вытворил, как у нас в анатомичке. Да только шутка явно не совсем невинная. Кому-то надо было твое место освободить. Начни-ка с той первичной девочки и узнай, кем она приходится тому, кто теперь сидит в твоем кресле.
– Еле оттер! – Валентин пришел повеселевший. – Ну что, наговорились? Ехать надо, а то скоро стемнеет. Только смотрите, чтобы никаких помидоров близко с нами больше не было.
Рядом остановился наш новый знакомый фурорист и сделал нам ручкой. Его фура откашлялась и поехала дальше налегке.
Когда совсем стало темно, мы прибились к одному небольшому отелю. Я и Маринка пошли спать в номер, а Валентин заночевал в салоне «Матвея Валентиновича».
– Марин, – спросила я, когда мы остались одни, – ты серьезно говорила Мартышкину, что меня хочешь использовать в качестве медиума?
– А ты как хочешь?
– Вообще-то мне страшно.
– Мне тоже, ну и что?
–Мне бы не хотелось ехать с вами в Египет.
–Ну и не надо. Я и сама во всем разберусь.
Но сонное Воображение