История Лоры Виттеншлегер. Мишель Дарби
определенный уровень с соответствующими критериями.
Ксения присваивала людям, о которых думала, соответственные номерные ступени и время от времени старалась убедить себя в том, что ее увлечение кармой – никак не связано со словом идеализация.
Последующая неделя оказалась сложной для Маргариты. Несмотря на то, что ее организм восстанавливался после перенесенной беременности и сердце постепенно возобновляло свои прежние функции, ее психическое здоровье желало лучшего. Сначала для молодой женщины было драматично осознавать, что ребенок родится преждевременно и, скорее всего, умрет, а после, когда миновал кошмар с кесаревым сечением, ей пришлось по-новому привыкать к роли матери.
На третий день Маргариту перевели в общую палату, но вставать не разрешили.
Под вечер, когда ее родители, а также муж с сыном, сестрой и свекровью разошлись по домам, больная решила рискнуть и подняться с постели самостоятельно, чтобы отправиться в детское отделение посмотреть новорожденную дочурку.
Она села в кровати, откинула одеяло и спустила вниз ноги с покрытыми мелкой сеточкой капилляров лодыжками. Поводила ступнями по полу в поисках тапочек, но не нашла их, наклонилась. Голова ее тотчас же пошла кругом и женщина, казалось, ослепла на один глаз. Вся ее одноместная дорогая роскошная палата, казалось, утеряла краски, стала черно-белой. В ушах противно зашумело. Испугавшись этого состояния, она быстро снова нырнула под одеяло, откинула назад голову, зажмурила крепко глаза…
Через полчаса, утирая со лба рукавом пижамы холодный липкий пот, Маргарита открыла глаза и посмотрела в почерневшее от вечерних сумерек окно, потом на свои бледные ладони. Она прижала их к щекам и шепотом запричитала:
– Бедная, бедная моя Риточка! Девочка моя хорошенькая. Лежишь теперь в этой больничной палате. Сердечко шалит…
Ей стало настолько жаль себя, что из глаз ее одна за другой начали катиться крупные слезы, растворяясь в воротнике пижамы.
Но еще больше женщина сожалела о том, что до сих пор так и не смогла увидеть свою крошечную дочурку, которую тоже считала очень несчастливой.
К мужу она остыла настолько, что, уйдя неожиданно снова к «своей медсестре», он не смог бы больше задеть чувства своей жены.
Маргариту интересовала теперь только ее дочь. Она вытерла лежащим на тумбочке платочком мокрые от слез лицо и и шею и задалась целью во что бы то ни стало выздороветь и забрать ребенка домой. Она почему-то подумала о свекрови.
Вспомнила, как впервые семь лет назад познакомилась с Ксенией на Рейтарской. В то время мать Игоря уже была вдовой. Ксения как-то сразу приняла молодую москвичку и вывела её «в свет».
В Киеве у Маргариты поначалу кружилась голова от общения с новоиспеченными женами «новых украинцев», многочисленными выдающимися актерами и певцами.
Концерты, светские тусовки,