Осмелившийся возродить Третий Храм. Дорога в долгосрочное счастье. Григорий Кляйн
к дорогим, памятным вещам.
Вместо ответа Давид открыл очередную дверь. Не пришедший в себя заказчик, очутился в комнате, творческим талантом Галины, превращенную в небольшую галерею. Среди картин принадлежавших, когда – то родителям, а затем собранных мною и Марией, висело множество фотографий. Некоторые сделанные собственными руками, часть незабываемым Борисом Гиллером. Увидел остров и заводь на Солёных озёрах. Окружённую ареалом подснежников, спящую Марию и совершенно свежие снимки.
– Как она живёт?
– Как раз подойдя с ней к этой картине спросил: Почему ты не устраиваешь личную жизнь?
Не то что замер, тело застыло. Я, почувствовал в себе возможность сравнить слова Марии, сказанные при расставании бывшему каторжанину Фёдору.
– Ответ поразил грустными интонациями и даже позавидовал такой силе вашей любви. Правда светлой завистью. Приведу дословно, так как навсегда врезался в сознание: «Когда ты в лесу, ты становишься частью леса. Попал под дождь – ты часть дождя. Приходит утро – ты часть утра. Когда только познакомилась с Романом стала составляющей единственного, родного и любимого человека. Вся без остатка. Именно он стал тем мужчиной, которому во всём старалась добровольно и по своей воли соответствовать внутренне и наружно определённому стилю. Я как женщина существую только в его формате. Была и буду до последних дней своей жизни подобающей его мечтам, помыслам и желаниям.
После него другие мужчины не реальны и просто не существующие в плане близких отношений. А жизнь в другой конструкции категорически невозможно».
Грустная минуты тишины и воспоминаний не смогли прервать экскурсию в настоящее через прошлое.
– Как видишь, в гостях у твоей жены, запечатлел всё, что можно и что возможно нельзя. Например, висящие и лежащие вещи в шкафу и в ящиках письменного стола. На каком – то этапе показалось, фотокамера раскалилась от непрерывной работы. Согласись грешно не использовать столько материала, тем более решение само просилось в руки. Давид продолжал рассказывать интересные детали перемещения за тысячи километров знакомого дома. Подождав некоторое время, показал потайную сигнализацию, контролирующую все помещения на специальном экране. Но и этого ему было мало. Взяв за руку, как маленького, вывел наружу, в аккуратный палисадник за домом. Под стеклянной крышей, на фоне уменьшенной копии той самой скалы, со знакомой надписью, стояла скамейка первой любви. Вспомнилась Наташа, которая повторила слова Давида после драки на переменке в школе. Теперь настала моя очередь отблагодарить обоих за бесценный подарок.
– Спасибо тебе! Такое не забудется. Буду помнить о том, что ты сделал, всю оставшуюся жизнь.
Тоска защемила грудь. Наступит ли время, когда жена присоединится в такой же благодарности?
Проводив друга и оставшись один, вернулся к скамейке, погладив постаревшие деревянные бруски и, присев, ушёл в далёкие