Поводыри богов (сборник). Татьяна Алфёрова
сыну. Его, Олега, нынешнего князя – к сыну. Но изначально-то: ее, Силкисиф – к Олегу. И его, Олега – к ней, Силкисиф. Вырос сын в этой нелюбви с головой недружен и без сердца вовсе. Но гордый, как мать. Решительный, как отец. Что гордость и воля без ума? Беда. Олег и отправил его подальше – в Моравию. Чтобы его истинное детище, его любимая объединенная земля не пострадала. Но путается Шелковая дева, мысли тоже поблекли у нее, не только волосы. К чему она про наследника? Мог ведь и своего ребенка, Олега-младшего, на Ольге женить. Игорь не подарок, жаден, глуп, тороплив. Какой из него князь? Ольга – истинная княгиня. Сила в ней большая, волхвы аж боятся. Ясное дело, любой муж за ней князем станет. Почему не женил сына? Одна причина, только одна: как ни верен Олег Рюрику, но семья – это другое. Не женил, потому что кровь не велела, потому что сына на дочери не женишь, закон крови не велит. Обманули Силкисиф наушники, не углядели и жрецы. Была у Олега наложница ли, просто полюбовница, была. Женщина, какую любил. Одну из всех. Потому и не брал наложниц и жен. А Силкисиф – что, считай, след среди волн, седой след растаявшего буруна. Вот дети мертвые откуда. Вот откуда безумие первенца. А Ольга – дочь той его единственной любви. Знать, умерла полюбовница, вот на Ольге-то свет клином и сошелся. Счастье, что по-прежнему горда Силкисиф, не покажет виду. И нет у нее больше верного зелейника, чтобы яду сварил. Хотя мудра Силкисиф, догадалась – не хватит яду на всех. То Ефанда была, теперь – Ольга. Жизнь жены – она длинная, как ее коса. Скрепится Силкисиф.
13
В нарядной полутемной комнате работница протянула хозяйке богатое, в медовых прожилках янтарное ожерелье, поставила ногу на лавку и принялась с наслаждением чесать щиколотку под тугими завязками кожаных башмаков, в городе победнее Ладоги такие не всякая хозяйка себе позволит. Либуша поморщилась:
– Блохи у тебя! Наказывала же полынь с коноплей класть на постель, ленивая, что и ну! Мамка княгинина велела что передать, нет? Отпустило у нее спину-то? Довольна снадобьем? Должно быть, довольна, раз такое ожерелье прислала. Рассказывай, что видела.
Рыхлая девка шмыгнула носом, захлопала белесыми ресницами, уставилась на хозяйку, приоткрыв полные, словно напухшие губы.
– Забыла, что ль?
Девка мотает головой, не зная, как половчее рассказать все виденное и слышанное за день. Слишком много поручений, слишком много событий и людей. Один рынок чего стоит нынче. Пришли новые купеческие караваны, привезли товары. Синие стеклянные лунницы, прозрачные, как река по осени, меняют на пять черных куниц, розовые заморские раковины, сердоликовые бусины, а то еще из горного хрусталя бусы и янтарные, в точности как присланное ожерелье, а то тонко чеканенные копоушки-уховертки, чтоб уши лучше слушали да не болели по холоду, хитрые обереги на пояс и на плечо, бронзовые застежки и пояса с плашками меняют – не помнит, на что. А камка, объярь, жаркая парча, цветная пунцовая и лазоревая шерсть, а пряности и медь, а красная посуда, а скатерти с ромбами,