Дитя пустоши. Рустем Омаров
Для них – мощных бойцов, участия в казнях в ямах было промыслом по всем колониям. И уж разумеется для них было настоящей удачей, разделаться с одним из претендентов на трон по приказу наследника.
В глубине души Дурдиан надеялся унести на тот свет хотя бы двух, трех противников. Но уж продержаться три часа – до первого обеда, а может даже до третьего обеда не надеялся вовсе, даром ли на Фатасе сутки длятся 34,5 часа.
К тому же, занятия фехтованием хоть и входило в подготовку на Трите, но было скорее побочной дисциплиной. К чему готовить людей сражаться холодным оружием, ведь сражаться придется на космических штурмовиках?
На академии в Трите готовили профессиональных камикадзе, которые должны были умереть во время первой волны атаки.
Кто-то должен прорваться сквозь оборону и нанести чудовищные потери головным кораблям.
Тактика только одна – умереть.
А вместо этого он умирает в яме на родной планете, не справившись даже с первой атакой какого-то нищего бродяги без рода и племени.
И сейчас его зарежут как барана. Его – парализованного от боли и страха на дне ямы, куда обычно справляют малую нужду прислуга из замка. О как глупо!
Словно жертвенный агнец он сейчас идет на заклание перед лицом кучки торжественно выглядящей родни.
Парень приблизился и отвел руку для контрольного удара. Он конечно же метил в шею. При этом он наступил на руку, блокируя возможность ответного удара.
Вдруг раздался крик. Как будто утробный. Дурдиан не сразу понял, что кричит его отец. Да это был Лигомед. Это был его крик, он больше напоминал крик чайки, которую улетела слишком далеко от берега.
Затуманенный взор Дурдиана различил контуры отца, который восседал на инвалидном кресле. Он что-то кричал. Это был просто бессвязный крик человека, который еще недавно решал, кому можно умереть на этой черствой, почти лишенной кислорода планете.
Убийца оглянулся. Как всякий местный он не мог ни оглянуться на крик кого-то из знати.
А теперь князь кричал. Убийца вновь оглянулся на беспомощную жертву, а затем перевел взгляд на Лигомеда. А затем вновь взглянул уже на Родерика. Тот побледнел. Убийца судорожно сжал кинжал.
А затем князь привел в движение кресло, нажатием кнопки на подлокотнике. Никто не успел понять, что произошло, а кресло уже полетело вниз.
Лигомед словно тряпичная кукла, ударился о землю.
Теперь уже убийца убрал ногу с правой руки лорда. Нерешительно он сделал шаг в сторону князя.
В яму уже спрыгивала знать, и толпа запрудила ее в мгновение ока.
Наверху стоял Родерик. Он был бледен.
– Мертв, – раздались крики. – Князь мертв.
К терявшему сознание Дурдиану потянулся убийца. Посреди толпы он намеревался завершить начатое. И не сразу сообразил, что палаш Дурдиана был уже в левой руке. Лезвие вошло палачу в горло. Вращая удивленными глазами, убийца попытался вырваться, а потом изрыгнул какой-то звук и рухнул рядом.
В голове у Дурдиана помутнело. К нему