Увратрая. Ирина Эдуардовна Селина
месте и в другое время. Сама его для себя выбрала, и слоняешься, так сказать, тут в полном неведении и прострации. Наслаждаешься покоем и одиночеством этого раннего идеального утра. И, как я вижу, совершенно не собираешься помогать мне решать твои кармические проблемы! А их, дорогая, нужно решать!
– Да, кто Вы, собственно, такой? – неожиданно надменным тоном, спросила женщина. – И какие еще проблемы мне предлагается решать?
– На – сущ – ные!!! – повышая голос, по слогам произнес собеседник. – В твоей истории, неразбериха полнейшая! Как говорят: «Чем дальше в лес, тем больше дров». Осознанно ты травилась, или нет, например, вопрос первостепенный…. Самоубийц, ведь сильно не жалуют, сама должна понимать. И по сему, совершенно непонятно – что с тобою дальше делать. Меня уполномочили разобраться…
– А, называть меня можешь – Проводник или попросту – Про. Для облегчения общения, так сказать, – под конец монолога представился он, и протянул Хоре узловатую кисть для рукопожатия.
Красавица не отреагировала. Устремив пустой взгляд в пространство, она напряженно застыла в величественной позе на самом краешке дивана.
– Итак, начнем будить твою, не желающую вспоминать страдания душеньку, – не обращая внимания на молчание женщины, деловито продолжал Привратник. – И восстанавливать, так сказать, пространственно-временную цепочку событий, приведшую тебя и пару, ближайших к тебе душ к столь удручающему финалу.
Проводник резко подтянул к себе ноги, и стремительно встал.
– Поднимайся, дорогуша! Нам пора в путь!
– Даже если и так, – вдруг уверенно и спокойно отозвалась женщина. – Меня зовут Хора. Я приняла снотворное, и не проснулась. Нахожусь в этом прекрасном месте, наслаждаюсь покоем и одиночеством…. Так и оставьте меня здесь. Не донимайте своими неуместными бредовыми сентенциями о страданиях души, временных цепочках и удручающих финалах. Мне здесь все нравиться! А после ваших сумасшедших заявлений, нравиться еще больше. И если, у меня есть возможность остаться здесь в сладостном неведении относительно каких-то там трагедий, то я, пожалуй, этой возможностью воспользуюсь.
Раскрыв от изумления рот, Проводник на мгновение растерялся.
– О, да я начинаю узнавать надменную Терпсихору: «Зачем это лично мне?», да «Кто, Вы, собственно такой?». Понятно! Вспоминать ничего – не хотим! Нести ответственность – не собираемся! – деловито резюмировал он.
– Ну, что же. Тогда приготовься к неприятным сюрпризам.
С невероятной для обыкновенного человека силой, он как пушинку приподнял Хору над землей и стремительно понес на улицу.
У входа в кофейню стоял, новенький мопед. Маленький и кроваво красный, он сверкал в первых лучах, дотянувшегося до дна улицы солнца.
– Новый день. Прямые лучи. Это все, Терпсихора, уже не для тебя, – скороговоркой бубнил Проводник, усаживая на заднее сиденье мопеда, вяло сопротивляющуюся женщину. Находиться тебе здесь, более не дозволено. Так что, попрощайся с солнцем, дорогуша,