Принцессы возвращаются домой. Лариса Кириллина
искренне поблагодарила Клава и впилась глазами в адрес.
«КлавдииВасильевнеСоколовой… Дом7, корпус3, квартира11»…
Она сунула свёрток под мышку и запустила руку в Лялину сумочку.
Поиски оказались недолгими. Внутри лежали: пачка каких-то мягких бумажек, крохотный гребешок и два ключа на простом железном колечке.
Собразить, как ими орудовать, смогла бы даже принцесса.
11
– Её величество королева Килиана!
Торжественно провозгласив этот титул, дама Норберта присела в ритуальном реверансе, а Селия низко склонилась.
К огромной высокой кровати с бархатным балдахином, на которой утопала в пуховиках и подушках Эвлалия, приблизилась величественная дама с правильными, но чуть резковатыми чертами лица и непроницаемыми чёрными глазами. Она была в пурпурном платье – видимо, уже переодетая к обеду.
– Эвлалия, я слышала, вы недомогаете? – сказала королева грудным голосом, взяв ее за дрожащую и потную руку. – Да, ваш пульс учащён… Нет ли у вас лихорадки, дитя моё?
– О нет… матушка. Я здорова, совсем здорова, – пролепетала Ляля, отведя глаза. – После завтрака была небольшая тяжесть в желудке, но она скоро прошла… Не знаю, почему Селия и дама Норберта так всполошились.
– Потому что от вашей жизни зависит судьба королевства, – торжественно изрекла Килиана. – Будьте любезны, приподнимитесь, откройте рот и покажите мне ваш язык…
Ляле еще никогда не доводилось показывать язык королеве, но она не посмела ослушаться.
– Нет, тут всё в порядке…
Килиана слегка приложилась губами ко лбу мнимой дочери.
– Лихорадки и вправду, кажется, нет… Отчего же ваше сердце так часто бьётся, дитя моё?
– Матушка… Ваше величество, я расстроилась, подумав, что мне придется провести такой чудесный день в постели. Ведь я не больна, а мне никто не верит!
– Что ж, разрешаю вам встать. За обедом вам подадут лишь легкие блюда. И при малейших признаках недомогания ставьте меня в известность, моя милая. Ваша скрытность может нам всем обойтись слишком дорого.
Королева в сопровождении дамы Норберты ушла – впрочем, Эвлалия понимала, что фрейлина, проводив Её величество, вскоре вернётся.
Селия молча принесла ей очередное платье – на сей раз розовое, шёлковое, и на шёлковом же чехле.
«И с чего это нужно обращаться со мной как с фарфоровой вазой?», – пробормотала Ляля, расправляя складки на юбке.
– Но, Ваше высочество, – удивилась Селия, – ведь Вы – единственная надежда Мидонии! Странно, что Вы до сих пор относитесь к этому столь легкомысленно!
– Да разве совсем уж единственная? – пожала плечами Ляля. – Из любого безвыходного положения всегда найдётся какой-нибудь выход, пусть неожиданный…
– Боюсь, что Вы так и не осознали всей тяжести…
Договорить Селии помешало возвращение дамы Норберты, которая, придирчиво осмотрев свою подопечную