Громовая жемчужина. Анна Гурова
музыкально засмеялась, шагнула за порог – и пропала во тьме зимней ночи. Кагеру остался сидеть у столика, посреди вороха свитков. Голова у него шла кругом.
В тени возле двери, словно отсвет жаровни, блеснули две красные точки, затем из темноты появилась морда черного волка. Демон посмотрел вслед девушке и издал негромкий рык.
– Нет, Тошнотник, сегодня нам ее не догнать, – тихо сказал Кагеру. – Но ты не беспокойся. Она от нас не уйдет…
Он провел рукой по лицу, словно прогоняя сон, и принялся собирать рассыпанные свитки.
Мисук не обратила на них внимания, и зря. Сказки, легенды, пьесы… Никто не воспринимает их всерьез. А между тем именно они – самое надежное хранилище запретной памяти.
По крупицам Кагеру восстановил почти весь пантеон древнекиримских богов. Боги грома, огня, моря и луны, солнца и сева… Конечно, никаких имен – память о них была стерта имперскими чарами. Но нигде не было упоминания о том единственном боге, имя которого Кагеру знал.
Сахемоти.
…Страшнее той бури не помнили на островах Кирим. Несколько дней дул ветер с моря, пока не превратился в ураган. Ветер принес ливень, да такой, будто море встало на дыбы и набросилось на побережье. Океан превратился в адский котел, в царство смерти. И как будто мало было ветра с ливнем, началась гроза – это поздней-то осенью. Низкое серое небо почернело, в тучах вспыхивали сполохи, словно хищные глаза демонов. Глухой громовой раскат – и по дымным облакам к горизонту покатилась огненная волна…
Святилище на горе Омаэ стояло у самого моря, ступени его парадной лестницы спускались к воде. Не будь оно на вершине холма, волны бы мгновенно разорили его, но и так храму приходилось туго. Крышу давно унесло, разбросало лазурные черепицы до самого Ниэно, внешние галереи рухнули, не выдержав натиска бури, однако до нижних ярусов море и ветер пока не добрались. Грохот волн и завывание ветра сливались в один монотонный рев, каменные стены содрогались от тяжелых ударов ветра. Ветер ли это? Или это молот царя преисподних разрушает святилище мятежного бога? Пусть бывшего, но непобежденного, и сдаваться он пока не собирался.
На первом ярусе святилища, лишенном окон, буря почти не ощущалась. Ровным пламенем горели светильники. Успокаивающе поблескивали в сумраке полированные колонны из темно-золотистой сосны, смолистые балки под потолком. Пятна красного и синего в глубине алтаря; отблески огоньков на бронзовых гадательных дисках – как будто ничего не изменилось. В темноте под сводом прятались от бури ласточки. Из алтарной ниши, из-за резной решетки внимательными человеческими глазами смотрел белый дракон – одна из ипостасей Сахемоти-но ками, бога, которому поклонялись в святилище Омаэ. В когтистых лапах дракона сиял символ его власти – бахромчатая звезда. Вокруг закрытого алтаря стояли фигурки-мусуби – «одушевленные», – изображения различных низших божеств. Маленькие киримские боги – почти все они уже потеряли и власть, и имена.
Рядом с алтарем собрались жрецы. Их осталось всего