Госпожа адмирал. Макс Мах
нейтралитет, а они мне, фигурально выражаясь, пощечину влепили!
– То есть вариант с мужниной женой в моем имении на Печоре даже не рассматривается?
– А ты бы такое стерпел?
Вопрос не праздный, и ответ должен быть по существу, а не «около того».
– Если только ради тебя, но ведь ты бы на это не согласилась…
– Ох, Вадим, Вадим! – Лиза тяжело вздохнула и начала шарить среди бумаг на столе в поисках папирос. – Как ты, ко мне в жизни никто не относился и не понимал меня так никто.
Она нашла, наконец, мятую коробку «Сальве» и коротко взглянула на Рощина, молча переваривавшего ее реплику.
– Курить будешь?
– Буду! – кивнул полковник. – Значит, дашь бой?
– Значит, сначала дам тебе, а потом уже в бой! – улыбнулась Лиза.
– То есть прямо здесь, прямо сейчас? – заинтересованно поднял бровь Рощин.
– А чего тянуть? Вон какой у меня здесь стол хороший…
Стол оказался и в самом деле годным в прямом и в переносном смысле тоже. Однако, возможно, дело было совсем даже не в столе, а в настроении. Гнев, бушевавший в душе Лизы и весь день не находивший себе выхода, благодаря магии момента легко преобразовался в страсть. И это была такая страсть, которая способна убить на месте или вознести до небес. Лизу вознесло. Рощина, похоже, тоже. Еле отдышались, но на то, чтобы собрать разбросанную по всему кабинету одежду, сил уже не было.
– Ну, ты и даешь, Елизавета Аркадиевна! – помотал головой вымотанный «до последнего» Рощин. – Но и даешь ты, как берешь. По-мужски. Ей-богу, Лиза, как настоящий полковник! Говорю не в укор, а в восхищении…
– Пошли, что ли, в ванне посидим! – сменяя тему, предложила Лиза.
– Иди, – с усилием выдохнул Рощин. – Напускай воду, а я схожу за папиросами.
– Тогда уже и коньяк принеси…
4. Шлиссельбург, Себерия, двадцать седьмое марта 1933 года
Себерское Географическое общество помещалось в специально построенном для него в девяностых годах прошлого века краснокирпичном трехэтажном здании с башенкой. Само общество занимало весь третий этаж, а в цокольном этаже и на двух следующих находились Этнографический музей, клуб, прозванный в народе «Клубом трех капитанов» – по количеству бюстов в фойе, и актовый зал. Вот в этом зале и должна была состояться демонстрация рабочих материалов к фильму «Лемурия», отснятых и наскоро смонтированных для такого случая Виктором и Дарьей Шумскими. Лиза тоже пришла, тем более что родственники ее об этом едва ли не умоляли. Другое дело, что пришла она не просто так, то есть «не бескорыстно», но Шумские об этом ничего не знали, потому что Лиза готовила экспромт и реприманд[3]. А о сюрпризах, как известно, заранее не предупреждают, хотя и готовят их загодя и со всей тщательностью. Вот и Лиза не поленилась: ее появлению в актовом зале Себерского Географического общества предшествовали два напряженных дня, до предела заполненных этими самыми приготовлениями к «празднику». Встречи, беседы, звонки из городских телефонных будок. Да мало ли было дел! Всего и не упомнишь.