Академия святости. Роман Михайлович Алимов
он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев».
Разбирая письмо, прихожу видимо, в то состояние, в котором находился тогда отец, сидя дома, за столом.
Всего через месяц его забрали, ночью, в темноте, наверное, побаивались наткнуться на отпор соседей, прихожан или других несогласных с безбожной властью.
Больше мы отца никогда не видели, но всегда чувствовали, что он жив. Весточка от него пришла через пару лет, принес ее нам один христианин, который чудесным образом освободился из заключения по болезни. Он встретил отца в лагере СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения), туда отправляли в том числе и священнослужителей. Отец просил передать, что молится о нас, и ждет встречи уже в будущей жизни, где нет ни печали, ни воздыхания. Любит и помнит нас!
В тот вечер мама плакала и долго расспрашивала гостя о лагере, о жизни отца. Сам освободившийся, казалось, утешался тем, что его отправили именно туда, на места жизни святых людей, где, к сожалению, вместо монахов тогда проживали зэки. Рассказывал, как избивали и требовали отречься от Бога. Под пытками некоторые сдавались, а затем каялись со слезами.
Меня поражала одна мысль в его лагерных страданиях: «Христианских мучеников любых времен заставляли отказаться от веры, но если гонители – современные атеисты или язычники первых веков, отрицали существование христианского Бога, то зачем жаждали отречения от того, кого не существует? Почему просто не убивали без расспросов, мучений в тюрьмах, пыток с кровожадными зверями на древних аренах? Может чувствовали правду, неосознанно покоряясь злу?»
Через время тот человек умер от туберкулеза, с которым вернулся домой.
Аксиос
Подходило время, выбора моей будущей профессии. Возможность поступить в светское учебное заведение у меня имелась, несмотря на невидимый ярлык «Сын попа», ведь у отца оставались знакомые, готовые оказать мне помощь. Но я осознанно решил стать священнослужителем. Мой юношеский максимализм рассуждал:
«Пусть нужно будет пройти через насмешки приятелей, соседей, окружающих, пусть я попаду в лагерь или тюрьму, зато я останусь с Богом!»
А может быть «ценности» того времени не смогли улечься на молодую душу, воспитанную в мире церкви. Кто знает?
Оказалось, что все семинарии к тому моменту, новая власть уже закрыла. Поэтому ничего не оставалось, как пойти учиться на медбрата, чтобы, хотя бы таким образом послужить людям.
Развиваться и впитывать знания, конечно, хотелось. В свободное время мы с группой таких же, как и я горящих сердцем неудавшихся семинаристов штудировали церковные книги, какие могли найти. Не всех бывших семинарских преподавателей выслали, убили или отправили в лагеря, поэтому мы нашли тайных наставников.
Шли годы, я хранил в себе стремление к Богу.
Началась Отечественная война. Тогда я и познакомился со своей Таней. К сожалению, как я ни пытался пройти комиссию, в надежде отправиться на фронт, мне отказывали как «сыну врага народа». Потому