Компас Многомирья. Максим Анатольевич Макаренков
смотрела на дверь.
Из сгустившейся темноты шагнул через порог гость.
Он был очень высок и очень худ. Тяжелый кожаный плащ висел на нем, как на вешалке, лицо скрывала широкополая шляпа с обвисшими полями.
Виден был только острый подбородок, да топорщились в стороны лихо закрученные седые усы.
– Рудольф, как же я тебе рада, – мама обняла гостя и прижалась к его влажному, пахнущему промозглым ночным туманом плащу.
– Ну, ну, все хорошо, Оленька, – гость погладил маму по голове, словно маленькую девочку, – давай закроем дверь и сядем за стол, поговорим. Ты расскажешь, как вам живется, а я о том, где побывал, да что видел. А то две юные барышни уже умирают от любопытства.
Юные барышни действительно смотрели во все глаза.
Света узнала высокого усача. Он приходил несколько раз вместе с папой, всегда подхватывал ее и кружил у самого потолка. Все смеялись, и он, и Света, сердце которой сладко, и папа. Папа смеялся, но внимательно следил за Светой, и от этого страх проходил, а радости становилось еще больше.
Дядя Рудольф постарел, на его лице прибавилось морщин, а усы стали совсем седыми, хотя топорщились все так же грозно.
Сняв шляпу, он отдал ее Ольге, медленно стянул плащ, повесил его на крюк в прихожей, и, позванивая стальными набойками сапог, прошел в комнату.
– Как ты здесь очутился? – прижимая шляпу к груди, словно не знала, куда ее деть, спросила мама, – Ты слышал что-нибудь о Володе? Как он, что с ним?
Рудольф, собиравшийся уже сесть, резко выпрямился, – Его все еще нет? Мы договаривались с ним встретиться и вместе идти с докладом в Академию!
Мама устало покачала головой, – Нет, Рудольф. С тех пор, как он отправился в ту загадочную экспедицию, от него ни слуху, ни духу. Я надеялась, это ты нам расскажешь, где он.
Рудольф наконец сел. Посмотрев на девочек, сказал,
– Простите мою невежливость. Я очень надеялся увидеть вашего папу. Поэтому и расстроился, что он еще не вернулся. А, ты очень сильно выросла, Света.
Света улыбнулась, – А я вас помню. Вы меня у потолка кружили.
Рудольф кивнул.
– А ты, конечно, малышка Рэй?
– Я не малышка! – храбро пискнула Рэй и спряталась за спину сестры.
– Конечно, нет. А вот смотрите, что я вам привез!
И Рудольф, поставив на колени огромную сумку, принялся доставать из нее сверточки, баночки, склянки, тряпицы, непонятные корешки, ножницы, перочинный нож, увеличительное стекло, и еще массу всяких интересных непонятных вещей. Рэй снова пискнула, на этот раз от восторга, и с коленями залезла на стул. Света тоже подалась вперед, а Рудольф, бурча, – ну где же это, где же, – все копался в бездонной сумке.
– А! Вот оно!, – торжествующе воскликнул он, доставая очередной сверток. – Это для тебя, малышка.
Он протянул сверток Рэй. Та даже не обиделась на малышку. С опаской приняв сверток, она развернула лиловую тряпицу и ахнула!
В свертке оказалась маленькая кукла.
Но