Приближаясь к Восходу. Мария Борисовна Кандинская
писатель стремительно худел и часто взвешивался перед своим уходом из земной жизни (наверное, ей этот факт был интересен потому, что она возглавляла научную лабораторию измерительных систем и приборов).
Ещё она повторяла: «Не отталкивай любовь, если она тебе встретиться». А я, наверное, оттолкнула.
– Да ну, Тивентия, думаю, тебе рано подводить такие уж кардинальные итоги и извлекать из жизни логарифмические корни.
– Думаешь? А бабушка Тивентия, как бы ей больно не было, всё равно пела, и я помню, как часто включала ей плеер с диском народной музыки, и бабушка Тивентия подпевала записям.
– И она говорила в свои последние дни – самые важные для неё слова, вывод из её сложной многострадальной жизни – из переездов вслед за дедом, куда бы его ни направили по линии работы. Который каждый раз, как механический повтор, таких перемещений в разные точки Союза было шесть. Их сопровождала сброшенная на бабушкины плечи нагрузка: обустройство деревенского дома, складывание печки в доме, терпение его измен, встреча дедушкиных коллег и готовка для них кулинарных шедевров буквально из ничего, уход за коровами и огородом, ежеденное ношение полных вёдер воды из колодца на коромысле, рождение четверых детей. Но итог: последние десять лет её жизни, обездвиженные; она нечасто что-то говорила, но часто пела; часто повторяла, смеясь в редкие моменты, когда боль временно отступала: «я такое вижу, такое вижу, вы даже себе представить не можете!», а на вопрос «что именно?» не хотела пояснять; она сверх меры израсходовала жизненные силы (дедушка, по-моему, недостаточно её берёг, у неё не было ни выходных, ни отпуска, потому что «дом и хозяйство не на кого было оставить», а сам один он ездил в санатории). Она говорила мне свой основной, выделенный и подчёркнутый за всю её такую долгую, насыщенную, мудрую житейской мудростью жизнь, вывод: что она считает необходимым для меня: «Думай только о себе. Думай только о себе». Получается, они, бабушка и двоюродная бабушка, две родные сестры, сделали в конце своих долгих жизней противоположные выводы?
– Тивентия, я думаю, как бы то ни было, твоя родная бабушка – единственная в нашей семье, у кого в жизни была настоящая любовь и семья. А ещё, помнишь, мы заходим с улицы домой, а она, идёт по коридору, из кухни в комнату, с кружкой воды, шаркает ногами. А на спине у неё стоит, и, таким образом, «едет» наш кот. И она идёт осторожно, чтобы он не спрыгнул, и радуется. Как же она любила животных! Вокруг неё всегда была жизнь: богатый урожай и здоровые домашние животные. Она ведь слегла окончательно, когда услышала весть о смерти дедушки, и повторяла самой себе, чтобы окончательно поверить: «он живой, просто ушёл к другой женщине, зачем я ему такая больная нужна?». Дедушка, ведь, умер в деревне, в одиночестве, от четвёртого инфаркта в семьдесят семь лет: он сильно болел, и не мог за ней ухаживать, и их пришлось разлучить. Бабушка Тивентия пережила своего мужа ровно на десять лет (ты же помнишь, я поддерживала в ней жизнь всеми силами), и она