Этюды. Камея
промелькнуло в голове.
– Первый раз такое часто бывает! – По голосу чувствовалось, что она улыбается, но не с издёвкой, а по-доброму. – Как будет лучше, можете идти. Деньги положите в красную коробку на полочке.
– А… когда… – я не осмелился озвучить свой вопрос до конца.
– Свяжемся на сайте.
– Хорошо.
Дверь закрылась за мной. Где я побывал? В раю или в аду? Кто был со мной? Ангел или дьяволица? Я не знаю ответов на эти вопросы… Да и зачем?..
Etude
II
Предел
«Я хочу выйти с Вами в свет…)) Это дозволено?»
«В качестве кого?»
«Вашего покорного раба, моя госпожа…»
«…»
«?… Я прошу слишком много?(((…»
«Вам недостаточно игровой?»
«Я хочу испытать большее унижение, моя госпожа… »
«Бедный мальчик!..»
«Это сильнее меня… я смиренно молю Вас…хотя бы раз…»
«Ну, хорошо. Я подумаю».
«Как долго, моя госпожа?»
«Ты слишком много возомнил о себе, раб!»
«Я на коленях перед Вами, моя госпожа, владейте мной».
«Жди, раб».
Спустя три дня…
«Госпожа?(((»
«Я выпорю тебя!»
«)))»
Спустя ещё три дня…
«Сегодня в пять тридцать около театра. Жди»
«О, моя госпожа!)))))))»
Весь день я был в состоянии перманентного нетерпения. Что же она придумает для меня, какую новую пытку? Каждая жилка моего тела трепетала, как натянутая струна. Ровно в пять я как штык был около театра с букетом бордовых роз. В пять тридцать подъехало такси, спустилось оконное стекло и маленькая ручка, затянутая в чёрную перчатку, высунулась из него, нетерпеливо щёлкая пальцами. Я подскочил, открыл дверцу и, склонившись, подал руку моей госпоже. Она легко выпорхнула из машины, я с поклоном подарил ей розы, затем расплатился с таксистом и, обернувшись, предложил руку суровой властительнице моего тела и души.
– Что это ты подсунул мне?! – она гневно смотрела на меня. – Ты разве не знаешь, что я люблю белые розы?!
– Но я…
Я не успел ничего сказать: букет ударил меня по лицу, острые шипы ободрали губы. Цветы полетели в осеннюю грязь и бордовой россыпью украсили слякоть и лужи. Я заметил, как люди с удивлением обернулись на нас, и кровь бросилась мне в лицо.
– Что стоишь, как пень? – прошипела она. – Я должна идти по лужам?!
– Мне… донести вас, госпожа? – я слегка растерялся: она почти никогда не разрешала мне дотрагиваться до себя.
Ответом был рассерженный взгляд, от которого по позвоночнику побежал холодок: когда моя повелительница сердилась из-за меня, она могла придумать для меня совершенно непереносимую пытку на грани, чтобы я не кричал «жёлтый», но испытывал больше боль, чем наслаждение.
Я поднял её на руки и понёс. Оцарапанные губы саднило. Люди смотрели. Когда я внёс её в фойе, она позволила мне снять с неё пальто и невесомый, пахнущий тонкими духами шарфик. Затем вынула белейший