Тонкая фаза и кое-что еще (сборник). Александр Коган
натворила у Кранкензона? Могли быть большие неприятности! Еле я его угомонила. Хорошо, что он ко мне неровно дышит. По общественной линии у тебя порядок, но что дальше?
Вера. Куда вы клоните, тетя? А что должно быть дальше? Я догадываюсь. Мне мать все уши прожужжала! Прекрасный выход и решение всех проблем – удачно выйти замуж! Еще – что годы идут и шансы тают. Что, не так?
Белкина. Ты смотри, какая грамотная! Ну, так! А что ты об этом думаешь?
Вера. Вы, тетя, прямо быка за рога. Предположим, я согласна. Но за кого? Где он, этот муж? В нашем Спецсне не мужчины, а спящие мухоморы.
Показывает на дверь директорского кабинета, откуда в это время раздается громкий храп.
Белкина. Ну, ты поосторожней, не тебе об этом судить! Здесь идет крупнейший эксперимент! Ладно. И что, так ничего ты у нас для себя и не присмотрела?
Вера. Да нет, есть один, но он какой-то замороженный! Кроме науки его ничего не интересует. Правда, сегодня ночью он был такой замечательный, и что мы с ним вытворяли!.. Дух захватывает!
Белкина. Что?! Что ты такое говоришь?!
Вера (смеется). Да нет, все это во сне, тетя! Наяву к этому Головину и на козе не подъедешь!
Белкина. Ах, вот это кто! Знаю я твоего Васю! Недавно еще беседовали мило с ним здесь. А что, парень ничего. Чокнутый немного, это точно, со своими идеями, но ничего, это дело поправимое. Ну что ж, подумаем, что можно сделать.
Вера. А вы что, тетя, беретесь быть свахой?
Белкина. Кем быть, я решу сама! Все, милая, ты свободна. У меня много дел. За информацию спасибо. Я теперь хоть знаю, что к чему.
Вера. А набор?
Белкина. Запиши один.
Делает громче радио. Звучит мелодия: «Все выше и выше и выше стремимый полет наших птиц…» Открывается дверь, в приемную стремительно входит Кранкензон. Он в шляпе. Плащ расстегнут. В руках толстый портфель. Вид радостный. Столкнувшись в дверях с выходящей Верой, мрачнеет.
Кранкензон. Ах, Вера Львовна, Вера Львовна! Ваше счастье, что вы всего не знаете… А вообще благодарите вашу тетю! (Вера выбегает.
Кранкензон обращается к Белкиной.) Софья Павловна, а это вам. (Лезет в портфель, достает оттуда немного помятую розу и вручает ей.) Вместе с моим глубочайшим почтением, которое уже переходит в более романтическое и загадочное чувство. Знаете, с таким таинственным, интимным оттенком.
Белкина. Ну, Федор Сигизмундович (взяв розу, смеясь), вы прямо с места в карьер. Наверно, весна так вот влияет?
Кранкензон. И весна, и еще эта радостная, праздничная атмосфера на улицах и везде! У меня с утра сегодня прекрасное, возвышенное настроение. Признаться, очень не хотелось бы, чтоб кто-нибудь мне его испортил. А с вами, Софья Павловна, у меня должен быть сегодня серьезный разговор! Хочу сделать вам одно интересное предложение. Но не здесь, в приемной. Такие разговоры, тет-а-тет, в приемных не ведутся. (Становится в позу, показывает рукой на кабинет.) Только там, в кабинетах-с!
Белкина (смеется). Ой, не смешите, Федор Сигизмундович! (Серьезней.) Но мне надо вам о многом сообщить.