Ведьмин мост. Наталия Беззубенко
художники, Марк Одинцов должен быть тщеславным.
– А что вы рисуете, то есть пишете? – надеюсь, моя оговорка не очень травмировала творческую натуру. – Можно взглянуть?
Он обернулся к мольберту и перевел взгляд на кончики своих длинных пальцев, которые были измазаны засохшей краской.
– Прошу! Вы, Липочка, будете первым зрителем.
С тщеславием я не ошиблась. Мы подошли ближе к мольберту, и я остановилась, пораженная. Я ожидала увидеть эту рощу, возможно, фонтан и лавочки, может быть, закат. Или рассвет. Но никак не это.
– Ну как? – Марк расплылся в широкой довольной улыбке, он удовлетворен произведенным эффектом. – Липа, что вы видите?
Я остолбенела: с полотна на меня смотрела незнакомка из колодца. Этого просто не могло быть, в колодце я сидела одна, все остальное навязчивое состояние-полудрема. Девушка на картине была красива какой-то нездешней красотой. Высокий лоб, русые длинные волосы, небрежно спадающие локонами, ямочки на щечках. Выразительные огромные глаза с затаенной грустью. Но это, несомненно, девушка из колодца. Наверное, Марк – хороший художник. Образ получился ярким и живым.
– Липа, кого вы видите на картине? – от нетерпения Марк притоптывал рядом.
– Как кого? Девушку, разумеется…
– А вот так? – художник отвел меня немного в сторону.
– Это… это невозможно! – я могла поклясться, что мой недавний знакомый ловким движением фокусника подменил картины, но он к ним не прикасался. Теперь на полотне была старуха. Морщинистая женщина с потухшим взором, свалявшимися паклями волос и огромным крючковатым носом. Я вернулась на прежнее место. Снова привлекательная нежная девушка. Оптический обман. Марк не просто хороший, он гениальный художник!
Одинцов довольно потирал руки.
– Липочка, ваш ответ лучше всякой похвалы! Вот теперь думаю, как назвать картину.
– А какие варианты? – спросила я, не оборачиваясь, женщины с картины не отпускали меня.
– «Колдовское зелье» или «Ведьма».
– «Ведьма»? А какая из них? Подожди, я поняла! Это же одна и та же женщина в разном возрасте! – я соскользнула на «ты» как-то незаметно.
Марк сиял, довольный, что его авторская задумка стала явной для зрителя.
– Я рад, что живопись стала основой для нашего быстрого сближения. И польщен, что ты по достоинству оценила моя усилия.
– Марк, а кто она?
– Видишь ли, Липа, здесь удивительные места. Все овеяно легендами, пропитано мистикой. Затягивает, противиться бесполезно. Мне тут такие чудные сны снятся! В городе вообще заснуть не могу, а здесь сплю как убитый по полдня, а потом вскакиваю и бросаюсь к мольберту.
– И ведьма, – я кивнула в сторону картины, – это местная легенда?
– Да, ты видела здешний мост через реку? Наверное, еще не успела, ты же только приехала. Так вот никто не помнит, как он называется на самом деле, по топографическим картам. Все аборигены так и называют «Ведьмин мост», а еще есть «Ведьмин дуб» и «Ведьмин день».
– Ведьмин мост…
– Сказочку