Вперёд в Прошлое, или Туда, но не обратно. Илья Ильич
мы по лесной дороге уже часов шесть. Меч у меня в руке всё это время никак не хотел затыкаться.
– А по молодости, помню, работал я лесничим, в лесу наподобие этого. И в том лесу дорога проходила, ну прям как эта, а по той дороге телеги, гружённые товарами, ездили. И вот как-то обратилась ко мне одна торговка из близлежащего города, сказала, что вот уже третий раз работников её ночью кто-то в лесу грабит: исподтишка по голове бьёт, так что те сразу сознание теряют, груз яблок наливных забирает, а возницы толком и сказать потом не могут, кто да как на них напал. Сразу я почуял, что дело то непростое. Залёг этой же ночью в кустах, лежу жду, когда новую партию тех яблок повезут. Сперва, вижу, огонёк где-то вдалеке загорелся и приближаться начал. Потом, вроде, увидел, будто это девка с факелом идёт, а за ней толпа малышей каких-то. Думаю, не иначе как мамаша со своим выводком по грибы да по ягоды рыщет. Вот только, отчего ж ночью-то? Пригляделся. Деваха та уж больно бледная была. Я её уже почти за привидение принял, но гляжу: идёт она под ветвями пригибается, траву перед собой руками разводится, ветки сухие, опять же, под её шагами трещат. Нет, думаю, не привидение это. И даже как-то успокоился, но потом на детишек взглянул. Вот только то не детишки никакие были, а карлики бородатые. Ну, думаю, теперь понятно, кто по ночам здесь бесчинствует. Сам нож тихонечко из сапога достал, притаился и наблюдаю, что же та банда дальше делать будет. А та восьмёрка – восемь их было: баба белая и семеро карликов – тоже возьми, факел погаси, да в кустах заляг. Вскоре и телега из-за поворота громыхать начала. Карлики, как телегу услыхали, камней нахватали, да врассыпную бросились: кто на дерево полез, кто вдоль дороги окопался, а кто и вовсе на мою сторону перепрыгнул, да за деревьями рядом укрылся. Не был бы я так хорош в искусстве маскировки, непременно бы меня заметили. Когда телега с нами почти поравнялась, начали её мелкие поганцы каменьями закидывать. Я же под шумок на другую сторону дороги перебрался, к кустам, где предводительница ихняя сидела, сзади подкрался, да и вонзил ей нож в спину, ровно так чтобы тот прямо в сердце еёное угодил. Деваха вскрикнула, да и обмякла тут же. Карлики, как это увидали, заверещали все в голос, каменья побросали, да в чащу леса умчались. С тех пор их больше никто не видел, и нападения в лесу прекратились. А разбойницу ту в стеклянный гроб положили, да на всеобщее обозрение выставили, дабы другим неповадно было.
– Ага, а девка та, случайно, падчерицей торговке не приходилась? – спросил я.
– Не, не приходилась, – ответил меч. – Но могла бы. Отец её, вдовец, потом за дочку беспутную у торговки прощения просил, да так, видать, просил, что полюбились они друг другу, да тут же свадьбу на радостях и сыграли.
– Я слышал эту историю в другом пересказе, – сказал Илья.
– Да вы чего ж, мне не верите? Рассказал всё как было, ни словом лжи не приукрасил. Да и где ж вы эту историю слышать-то могли? Молоды вы ещё слишком.
Мы не стали спорить. Ифедрон вообще демонстративно с мечом не разговаривал. Из леса мы так и не выбрались, а уже начинало темнеть. Да и сил уже никаких идти не