.
нам пора, – сказал отец, беря меня за руку и выводя на тропинку до нашей деревни.
Мама шла следом, всё время оборачиваясь. Как я понял, на случай, если кто-то решит бросить камень или заклинание вслед. Никто так не захотел сделать, почти все вернулись в храм.
Дома я закрылся в комнате, слёзы обиды проступали на глазах, которые я старательно вытирал рукавом. Однако они настойчиво шли с мыслью, что это всё несправедливо. Почему те же Финраны все получили сосуды мастеров оружия. Я оказался с тёмным сосудом. Враждебным всему живому.
За стеной я слышал, как мама о чём-то спорила с отцом. А затем и с моей старшей сестрой. Но мне было всё равно, я хотел забыться на пару дней и не видеть ничего. Младшая Джеки приносила мне еду, но никто не спешил вырывать меня из омута отчаяния. Особенно пугало то, что Джеки меня боялась, хоть и пыталась храбриться, как могла. Даже улыбалась.
На третий день пришёл старейшина и не один, а с целой свитой охраны из гвардии, гарнизон которой был в ближайшем городе. Он хотел войти в дом, но тут вышли мать с отцом.
– Я не отдам моего сына, – решительно заявила мама.
Отец встал рядом, облачённый в кожаный доспех, который я видел на нём всего пару раз, и держал руку на эфесе меча. Его заинтересованный взгляд прошелся по стальным доспехам гвардейцев, у которых даже шлем был полностью закрыт слоем железа, оставляя лишь небольшую прорезь. Раньше он довольно презрительно о них отзывался, говоря, что под этими доспехами зачастую крылось трусливое сердце, но теперь он воспринимал их всерьез.
– Лея, не затевай очередную глупость ради сосуда, – начал говорить Вагнас, который мне уже ничем не напоминал доброго учителя, теперь он был больше похож на судью, огласившего смертный приговор, – Мы закрыли глаза на Марту, тьма у неё внутри не так сильна, но то, что в этом мальчике… Ты видела, что случилось с реликвией?! Чего нам ждать, когда это существо вырастет? Если всё правильно в расчётах, то нас ждёт катаклизм сильнее, чем во время войны Великих магов.
– Это существо – мой сын!– сказала мама.
– Не обманывай саму себя! Все мы знаем, что они такое. Совет уже решил, он должен умереть. Прочь с дороги, иначе и вас коснётся кара.
От этих слов у меня перехватило дыхание. Я могу привести к катаклизму? Должен умереть?! За что? Почему? Я же ничего не сделал. Я не зло и не хочу причинять никому вреда.
Мысли разбегались, привычный мир и мечты рассыпались в прах, и, как назло, от меня в разные стороны стала расползаться тьма. То, чего она касалась, стулья, стол, тут же рассыпались в прах. Я повернулся к окну и встретил ледяной взгляд старейшины.
– Вот видишь! Он не может контролировать тьму и не знает как это делать, а уже опасен. Таких не было сотню лет! Он опасен! – рявкнул старик.
Но родители не желали уступать. Они всё также непреклонно стояли перед дверью, не желая сдаваться. Отец лишь покрепче перехватил клинок и встал перед мамой, загораживая её своей грудью.
Разговоры закончились. Вагнас запустил в вперёд огненный