Властитель женских душ. Татьяна Гармаш-Роффе
тому же вчера полиция опросила домашних Элоди: вся семья дружно свидетельствовала, что она явилась домой спустя полчаса после ухода из особняка. Полчаса, которые и занимал пеший путь до ее дома в деревне.
Ладно, допустим, что домашние сговорились и лгут. А на самом деле Элоди, допустим, вышла за ограду писательского дома, а затем вернулась… И что?! В кабинет-то она попасть никак не могла, вот в чем фокус!
На вопрос об отношении вуатюрье к Марион тот ответил коротко: «Роскошная телка. Но меня больше интересуют машины».
Если бы эта «роскошная телка» имела с ним отношения, он ни за что бы так о ней не отозвался. Ясно: молодая женщина дразнила его воображение… Тем больше, что была ему недоступна.
Садовник Этьен тоже подтвердил алиби домашних: все находились ПЕРЕД дверью кабинета на момент ее вскрытия. Кроме Элоди, что уже известно. Его отношение к хозяйке: «прелестный цветок».
Нет, Этьен не предполагал, что у хозяйки были шашни с кем-то из мужчин в доме. Секретарь, Фредерик, явно сох по красавице, но Марион вела себя с ним исключительно по-дружески. Случалось им беседовать наедине, этим двум молодым людям, – и как раз в саду. Отчего садовник иной раз разговоры краем уха слышал: невинные разговоры, о кино там или о книжке…
Повар, Жак, – тот и вовсе ничего не знал не ведал за пределами своего кулинарного царства. Он мог рассказать, как часто наведывалась Марион к нему на кухню и он радовался ее приходам, потому как хозяйка держалась запросто. А кто там на нее смотрел, да на кого она смотрела – это не попадало в сферу его интересов. Он больше смотрел, как оценивают его блюда!
Фредерик. Еще одно подтверждение тому, что все обитатели дома, кроме Элоди, были перед дверью и никто не мог находиться в этот момент в кабинете.
Элоди? Да бог с вами, эта матрона, мать, супруга и бабушка своим внукам – ну разве можно ее представить в роли хитрой преступницы, проникающей за запертые двери!
Марион? Чудесное существо…
Влюблен? Кто вам это сказал?! Да, я очарован ею… но она жена моего дяди! Я не мог позволить себе чувства, абсолютно неуместные в данной ситуации!
– А в другой ситуации? – поинтересовался Реми.
– Влюбился бы, конечно… – простодушно признался Фредерик. – Но не в доме моего дяди!
– С вашей точки зрения, у нее есть любовник?
– Да вы что! – возмущенно проговорил Фредерик. – Марион – это сама чистота… Верность… Нежность…
– На зависть, а? – поддел его детектив.
– На зависть, – серьезно согласился Фредерик. – Но она дядина жена… была. Я никогда бы не позволил своим чувствам дойти до той точки, в которой… – он запнулся. – В общем, я восхищался ею издали.
– А вот садовник ваш свидетельствует, что вы иногда с ней общались в саду, вдвоем.
– Мы? А, да, иногда бывало… Но мы о литературе говорили… или о фильмах… Этьен подслушивал наши разговоры?!
– Не подслушивал, а слышал… Так он говорит, – кивнул Реми.
– Тогда он должен вам подтвердить, что мы просто… Ничего такого,