Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары. Георгий Юрьевич Дарахвелидзе
люди – просто злодеи, они сознательно выбрали сторону зла и продолжают ему служить. Но это было бы не так страшно, как то, что они – вовсе не злодеи: они все понимают и не позволяют себе спастись из чувства вины; их продвижение отживших свой век концептов и в то время, когда это всем давно понятно, выступает не попыткой спасти имя и репутацию, оградившись от тех нападок, застолбить старую концепцию, а бессознательным желанием саморазрушения: созидательным было бы написать другое или хотя бы промолчать, но не писать прямо противоположное. Старик, проживший жизнь с идеей всеобщей вины, не позволяет себе невинность, и, как кажется молодому человеку, выбирает намеренно и дальше спускать свою жизнь в унитаз, культивировать свое уродство, из сочетания искреннего отторжения и самонаказания. Они, может, и все понимают, что эти молодые, с их невинностью, величием и теми идеалами – правы, но они не могут себе все это позволить. Возможно, кто-то из них и является служителем зла, но это было бы слишком просто и слишком решаемо. Большинство так запуталось в заблуждениях, понастроенных заслонах, что уже не отличают добро от зла. Что кроме жалости можно проявить к тем, кто осознал к концу жизни, что на каком-то этапе не просто впал в заблуждение, но, глядя на их последствия, поддался силам зла, и передал это знание десяткам других людей. Самое интересное, что они делают это бессознательно – как бы закрывая это сознание посредственности, и в этом тоже было проявление женского ума. Когда-то в 60-е можно было верить в идеалы искусства, сложившиеся на глазах, а потом что-то произошло, и они сами не заметили, как стали служителями зла. И тем, что заставило их поставить себе заслон от этой мысли, было американское кино четвертой четверти. Они увидели себя крестоносцами, несущими знание об искусстве во времена всего упадка культурного и нравственного уровня. Третья четверть не без смекалки придумала миллион оправданий своей безнравственности; сделала слово «праведник» ругательным: жизнь не черно-белая, все сложнее. Третья четверть была невероятным рассадником беспринципности, порока. Невероятная заносчивость этой четверти, думавшей, что выросла умнее, гуманистичнее, философичнее тех, кто был до нее, обратилась обвинением четвертой – хотя в сравнении с Пазолини «Рокки» в тысячу раз более достойный фильм в человеческом плане. Кто они такие, выяснилось в пятой (первой четверти нового века) – на ее фоне они все показались полными ничтожествами – где они столкнулись с людьми какой-то новой формации, которые не любили плохое голливудское кино, но знали больше их – и Брайана Форбса, и Феллини и т. д., и тогда они стали защищаться, кусаться, грызть зубами – идти на самые чудовищные подлости, только бы не уступить свое место. Для них отдушиной стало новое поколение интеллектуальной молодежи, тех, кто пропустил эпоху видео и не заразился американизмом, и потому поставил себя и над теми, кто это сделал до них, и над сверстниками, не пропускавшиими новинок современного кинопроката.
ПРЕМЬЕРА «ДОМА»
В начале года, когда проходили тестовые просмотры этого