Дело молодых. Павел Сергеевич Иевлев
рожай ты уже, сцыкло позорное! – не выдержал Пётр.
– Возможно, задача отнимает слишком много ресурсов системы. Это ускоряет её деградацию. Не исключено обрушение части сети или даже коллапс ядра…
– Ты это к чему ведёшь? – недовольно спросил Андрей.
– Надо приостановить расчёты, пока я не выясню, что случилось с системой, иначе могут пострадать изолянты.
– Эти, с мозгами в тумбочке, что ли? – заржал Пётр. – Да и хрен с ними!
– Но… Так нельзя! – юноша уже не сдерживал слез, и они текли у него по щекам, оставляя мокрые дорожки.
– Вот зе фак? – тихо поинтересовался у Саргона Джон, с трудом понимавший язык Коммуны.
– Забей, – лаконично ответил тот.
– Помолчите! – поднял руку Андрей, – мне надо подумать.
Он несколько раз энергично прошёлся из угла в угол беседки, потом сплюнул с досадой:
– Черт, всё одно к одному.
Он помолчал, кусая в задумчивости нижнюю губу, а потом решительно распорядился:
– Итак, всем слушать сюда. Пеглен – да кончай рыдать уже, позорище! Смотреть противно!
Он снова прошёлся туда-сюда и продолжил:
– К нам прибыли три Юных с полномочиями от Совета Молодых Альтериона. Цель прибытия – гуманитарная миссия поддержки йири. «Вымирающая малая раса, надо их спасти, они такие милые…» – изобразил голосом что-то явно ему лично знакомое Андрей. – Это создаёт нам некоторые неудобства, но с ними придется считаться.
– Шеф, а шеф… – осторожно спросил Пётр. – А чего ты перед ними стелешься, извини за вопрос? Послать их лесом да и всех делов!
– Я те пошлю! – рыкнул на него Андрей. – Вот ты их сегодня пошлёшь, а завтра этот мудацкий Совет нас объявит вибайя мзее[8] – и всё, Альтерион, считай, для нас закрыт. Оно нам надо?
– А может их тогда… – задумчиво протянул Пётр. – Как там наш абизян говорит? «Фак энд килл»? Или «килл анд фак»?
– Факинг бич! – подтвердил негр.
– Даже не думайте! – резко ответил Андрей. – Это же Юные Альтериона! Если кто-то из них, недайбог, помрет, тут немедленно будет много очень неприятных людей. Альтерионские личные чипы – серьезная штука.
– Это они ничо так устроились… – позавидовал Пётр. – Кручу, что хочу, а если кто обидел – сразу прискачет кавалерия! Я б тоже не отказался.
– Отказался бы, поверь… – ответил Андрей. – Чип-то неизвлекаемый. Юные всегда правы, но они вырастают. Стукнуло тебе тридцатник – и все, ты уже мзее, вали обеспечивать воспроизводство Юных и делать, что эти Юные велят. А чип в тебе так и сидит!
– Не, тогда нафиг надо такое счастье, – согласился Пётр. – Пиздючью всякому ещё подчиняться. А у тебя тоже такой чип, шеф?
– Не твоё дело! – рявкнул на него Андрей. – Разболтались тут!
– Молчу-молчу… – Пётр закрыл рот здоровой квадратной ладонью.
– Так, – продолжил Андрей, – Пеглен! Ты с этого момента приостанавливаешь все наши расчёты. Времени, конечно, жалко, но, если Юные что-то
Можно перевести по смыслу как «гадкие старикашки» – особи, отвергающие естественную возрастную подчиненность старых молодым. Крайне предосудительное заблуждение. Хуже Гитлера.