Богоявленское. Том 2. Смута. Екатерина Дроздова
верит в него и никогда не обделит своим вниманием.
От Егора и Игорь узнал о начавшейся войне. Известие это его огорчило, и вовсе не тем, что война повлечёт за собой человеческие жертвы, а тем, что он, как и вся либеральная оппозиция, боялся в этой войне победы. Победа могла бы упрочить положение царского правительства и исключить в обозримом будущем реализацию мечты как думских либералов о формировании своего правительства, так и радикалов о революции.
Ну, а в усадьбе отсутствия Егора никто и не заметил. И никто из семьи Сенявиных не мог тогда знать, что именно в этот день между ними и Егором образуется настоящая пропасть, перепрыгнуть через которую будет уже невозможно.
А Петр Иванович, ничего этого ещё не понимавший и, оставшийся в кабинете с Михаэлем вдвоём, снова завёл душевный разговор.
− Когда ты узнал об объявлении войны? – спросил он, не скрывая печали.
− О том, что война будет, я понял сразу, как только узнал, что Австро-Венгрия объявила мобилизацию и начала сосредотачивать свои войска на границе с Сербией. На следующий день я принял решение привезти семью к тебе. Я хочу просить тебя приглядеть за ними покамест война… − и Михаэль поперхнулся при этом слове. – Покамест всё это не закончится. Оставив их одних в Петербурге, я был бы менее спокоен.
− Нечего и спрашивать! Ты принял верное решение, − ответил Петр Иванович.
− А понимание неизбежности участия России в войне настигло меня стремительнее, чем я ожидал. Мы едва успели приготовиться к отъезду, а из Петербурга в штаб военного округа уже пришла депеша с распоряжением начальника мобилизационного отдела ГУГШ, оттуда полетела команда в штаб дивизии, а вскоре я получил пакет с таким содержанием: «Секретно. Полку объявляется мобилизация». Известие об ультиматуме Германии я получил телеграфом уже в Воронеже. И вот сегодня нам объявлена война.
− Как же ты сумел вырваться?
− Проездом, Петя, всего на несколько часов.
− Андрея с Алексеем Валерьевичем тоже ты предупредил?
− Да, еще двадцать шестого июля.
− Знаешь Миша, о чём я жалею? О том, что не могу принять участия в этой войне.
− А знаешь Петя, о чем жалею я? О том, что не имею возможности в войне этой участия не принимать.
И впервые за многие годы, Петр Иванович увидел в глазах друга слёзы.
Глава 2.
Утром следующего дня, ещё до восхода, в доме Сенявиных все были на ногах. Провожали Михаэля. Он быстро и скупо, стараясь не выказать лишних эмоций, попрощался и поспешил к поезду. Уже скоро он помчится в сторону фронта, в расположение полка. Прежде чем сесть в карету он на мгновение замер и оглянулся.
«А ведь я могу больше никогда не вернуться сюда, никогда не увидеть этих милых людей, и эту полоску розового рассвета над парком», − подумал он.
Эта секундная слабость разозлила его. Он не хотел чтобы такие мысли появлялись в голове. Они могут убить солдата раньше пули. Михаэль тряхнул головой,