Митчелл. Голодные. Часть вторая. Розалина Будаковская
слабо мерцает свет. Мысленно я уже обругал Эйдена всеми словами, которые только знаю, и уверенным шагом направился к нему. Священник вышел из здания ещё до того, как я успел дойти. Он спокойно запер дверь, сунул ключ в карман куртки и потёр уставшие глаза.
– Митчелл? – удивлённо посмотрел на меня Фрост. – Что ты здесь делаешь?
– Двенадцать ночи, ты ещё даже домой не приходил, а твой телефон не отвечает, – эмоционально начал я, загибая пальцы, – ищу тебя, конечно!
– Я подсвечники чистил, извини. – виновато произнёс священник и прижался ко мне, пряча лицо в складках моего свитера. – А Фобос проголодался, пока я был занял, и сгрыз провод от зарядки.
Когда мы пришли домой, Аншеля уже и след простыл. Он оставил обе тетради – оригинал и перевод – на столе и ушёл. Ни звонка, ни записки, просто растворился.
Думаю, поздний час не повод отказываться от ужина. Для меня вообще не существует весомого повода отказаться от еды, кого я обманываю? Пока Эйден принимал душ и мыл Фобоса, я приготовил из многочисленных «маленьких кусочков» что смог. Внешне блюдо напоминает пёстрый омлет, надеюсь, на вкус эта мешанина хотя бы съедобна.
Утром меня разбудили Эйден и аппетитный запах свежего печенья с кухни.
– Митчелл! – радостно воскликнул он, любопытно склонившись надо мной. – Митчелл, ты проснулся?
– Как тут не проснуться? – промычал я и закрылся подушкой. – Который час?
– Половина седьмого. – резво ответил священник.
– Чего так рано вскочил? – сонно поинтересовался я. – Тебе же сегодня никуда не надо.
Фобос пронзительно пищит, бегая по моей постели в изножье. Крысёныш не рискует залезать на горячий противень, потому выпрашивает печенье у Эйдена.
– Митчелл, идём! – настаивал священник. – Я сделал печенье, будешь? Сейчас кофе поставлю, вставай!
Он резво выскочил из комнаты, за ним унёсся хвостатый гадёныш. Делать нечего, придётся вставать. Что, интересно, могло случиться, что обрадовало Фроста в такую рань? Вряд ли в мире есть человек, который любит вставать рано по утрам, и Эйден прямое тому доказательство – будь его воля, он бы бодрствовал только ночью. Думаю, до поступления в семинарию, Фрост придерживался именно такого распорядка дня.
Я привёл себя в порядок, застелил кровать и присоединился к Эйдену, с нетерпением ожидавшем меня за столом. Кофе вот-вот закипит, а печенье уже достаточно остыло, чтобы можно было есть и не шепелявить весь следующий день из-за случайного ожога горячей выпечкой.
Фобос всё равно предпочитает ещё подождать. Странный крысёныш, то он бесстрашно суёт нос в кастрюлю в кипящей водой, чтобы достать варёное яйцо, то с опаской поглядывает на тёплое печенье.
Эйден почистил небольшую морковку и осторожно протянул любимцу. Тот впился в неё зубами так, будто не ел уже пару дней, и жадно хрустит сырым овощем.
– Угощайся. – священник пододвинул тарелку с печеньем ко мне. – Как спал?
– Нормально. – с некоторым подозрением ответил я. – А ты? Чего так рано встал?
– Настроение