Жизнь спустя. Михаил Шнитке
эту смертную муку.
Меня кто-то тупо и злобно избил,
На дыбе мне выломал руки.
И вот я вишу. Оборваться – конец,
До верха добраться не в силах Вишу, подо мною внизу студенец —
Кровь, кости и рваные жилы.
Со свистом проносится мимо меня
То камень, то битая склянка,
А то пролетит и, о камни гремя,
Сомнется консервная банка.
Какое веселье, везенье весь день
потратить на это висение,
А к вечеру, как ему только не лень,
Палач возвратится усердный.
“Ну что же сегодня, помнем ему мозг
или, может, возьмемся за сердце?”
В руках его я как податливый воск,
Но мне очень больно, поверьте.
День снова проходит, и снова игра
для беса, за сутками сутки.
Веревка, однако, тоньшает. Ура!
Висеть остается минутку,
И рвется. Я в бездну врезаюсь, и вот
Поспорит о мне с моим ангелом Тот[4].
Еще один Дон Кихот
Забрало опущено намертво,
Копье – на уступе щита,
И всё, что царапалось, замерло,
Надежда и всё – суета.
Я долг понимаю по-своему,
Но, как его ни понимать,
Настолько тут все пересолено,
Что шлем не придется снимать.
Пожалуй, нет смысла пришпоривать,
И так ждет достойный удар.
Успел еще крикнуть: – До скорого! —
Пока из седла вылетал.
Я выбит – казалось бы, кончено,
Но, недолетев[5] до земли,
Увидел я нового конного,
И вызов ему понесли.
1983 г.
Совершенно не понимаю, почему именно тут автор решил поставить год написания.
66-й сонет Шекспира
М., крестной
Измучен до потери воли к жизни
Я между унижением слуги
И наглостью хозяина бесстыжей.
С уверенностью собственной руки
Ее неверностью. И превосходством хама
Над честью. И невинностью в капкане.
И знать, что был – и был зарыт талант,
И мощь предать – чтоб в немощи укрыться,
И чушь нести – чтоб не кусаться с крысой.
А чтоб не врать – являться дураком,
Не злу служа – использоваться злом.
А выход – только шаг в оконной раме.
Но не могу же я расстаться с Вами.
На мое замечание, что первые шесть строк – слабые и банальные, автор воскликнул: “Разумеется! Так же, как у Шекспира. Зато какие следующие шесть!”
Я хотел отправить это в раздел переводов, но автор не разрешил. Сказал, что это не перевод 66-го сонета, “66-й сонет” – только название стихотворения. Хотя я с ним и не согласен, пришлось уступить.
«Наконец-то отпыхало лето…»
Наконец-то отпыхало лето,
Без движений немного знобит,
И на женщинах что-то надето,
И теплей и понятней их вид.
Наконец колесо провернулось
И
Естественно, он читал:
Автор очень настаивал на слитном написании – тут “недолетев” происходит от слова “недолет”. А недолет до земли – хроническое и принципиальное свойство данного персонажа, а вовсе не незавершенный полет. Кстати, автор утверждал, что никогда не воспринимал себя как лирического героя этого стиха, несмотря на первое лицо.