Огненный рубеж. Дмитрий Володихин
мелькали сквозь лес огни.
– Как уходили с лежбища, река и берег чисты были, татар не видно.
– Может, сей же час двинутся всей ордой через Угру, – предположил Мирун.
– Или уже… – добавил Гавря. – Пока вы кабана везли.
– Ай, шайтан, – закатил черные глаза Касымка.
– Мы проверим, – кивнул Пантелей, назначенный ныне в дозор. – Туда-сюда мухой.
– Нет. – Атаман положил руку на узду его коня. – Все пойдем.
Козаки споро подпоясали каптаны, обвесились оружьем. Вывели еще коней – плохоньких, недолеченных, выбирать не из чего. Кабана бросили во дворе. Вернутся – изжарят, не вернутся – монахи выбросят, им мясо в соблазн.
Поскакали. Не заметенной дорогой, где остались следы охотников, а чащей, таясь. Часто останавливались, прислушивались. Татарская ратная орда умеет двигаться тихо, скрытно. Но лес непременно расскажет о таком скопище коней и людей, которые тревожат его зимний покой. Птицы разнесут весть, сообщат – где, сколько, куда.
Лес молчал.
Безмолвно было и прибрежье Угры. Снег чист, ровен.
Небо наливалось голубизной. Из-под розовой дымки просеивался солнечный блеск.
Татарский берег тоже не издавал ни звука.
– В обход пошли, на Калугу? – гадали козаки.
– Или на Литву к Казимиру.
– Пан атаман! Зобачь, цо то ест? – Братья-ляхи изумленно тянули руки к небу над ледяной полосой реки.
Козачьи головы обернулись, запрокинулись кверху. Над Угрой темнело облачко странного вида, схожее с человечьей фигурой. Сквозь него будто проступали солнечные лучи-стрелы, а само облако на глазах плотнело, сгущалось, резче очерчивалось.
– Матка Бозка! – воскликнули пораженные Богусь и Пшемко. Оба скатились с коней и пали в снег на колени, осеняясь латынским крестом.
Козаки охали, божились, срывали шапки с голов.
– Божья Матерь там…
Мирун ошеломленно толкал атамана кулаком в бедро, не сводя взора с небесного видения.
– Рука-то у Ней, Гриц… зришь?.. осеняет…
Князь Григорий спрыгнул в сугроб и медленно, разгребая ногами снег, пошел вперед. Подставлял ладони под вышнее благословение.
– Дево Пречистая, заступи, сохрани… – просил в страхе и изумлении.
Буйный свист оборвал оцепенение и мольбы. По льду реки несся на лошади татарин – кричал, хохотал. В поводу за ним скакали еще четыре поседланных низкорослых боевых коня.
– Атамана! Атамана!
– Евтюх! Язви тебя в душу… в самое вовремя объявился…
– Язык-то подвяжи, дурень… Перед Ней стоишь, помни.
Козаки волновались, переводя взгляды с неба на реку и обратно. Видение таяло, истончалось. Пропащий Евтых орал, свистел и всяко бесновался, изъявляя радость от встречи.
– Атамана! Евтых прогнал воины Ахмата! – захлебывался криками черкес. – Они страшно побежали… в напуге… ушли все… Евтых собрал их лошади!..
Мирун и Барабаш поскакали ему навстречу. Князь не двинулся