Давным-давно. Пункт
Матрёну,
Илья, накрыв тряпьём икону,
Поцеловал её взасос,
Раздел и на кровать отнёс.
Матрёна на спину легла,
Призывно ноги развела,
Потёрла пальцами соски —
И охуели мужики!
Едва держася на ногах,
Хуями путаясь в штанах,
Друзья на Марфу повалились
И кто куда совать пустились.
Минуту длилась суета,
Пока все заняли места.
Илья рванул с себя рубаху,
И посадил Матрёну на хуй.
Добрыня, выпятив живот,
Приправу вставил бабе в рот.
А Лёха долго примерялся,
Вокруг Матрёны походил,
Потом вскричал: «Идея, братцы!»
И в задний мост загородил.
Так вчетвером они пыхтели,
И каждый, вроде, был при деле.
Кровать, что многое видала,
Не выдержав страстей накала,
Вся расползлась и развалилась,
Но ебля не остановилась!
И разом кончила братва,
На Марфу вылив с полведра.
Она лежала, чуть дыша,
Обтрухана, но хороша…
Друзей же хмель вконец свалил,
И все уснули, кто где был.
6
Пока творилось суть да дело,
Пока столица вся гудела
И вся в умат перепилась,
И нажралась, и наеблась,
Опять на Русь напал злодей.
На этот раз – трехглавый Змей.
Давно хотела эта сволочь
И вероломный оккупант
Надеть на шею княжий бант.
Границу переполз он в полночь,
Спалил с десяток деревень,
Отведал тамошних людей,
Всех прочих данью обложил
Такой, что белый свет не мил!
Народ не в шутку испугался,
И к Киеву гонец подался…
Великий князь стонал в постели.
Мозги с похмелья так болели,
Во рту такая кутерьма,
Как будто съел вчера говна.
Уже глотнул ведро рассола,
Уже блевал на пол с утра…
Давно такого перебора
С ним не бывало, как вчера!
А тут ещё внизу гудеж —
Опять Илья поднял галдеж:
С утра друзей опохмелял,
И песни громкие орал.
Вдруг всё затихло. Что такое?
Вбежал гонец к нему в покои.
Просил, чтоб не велел казнить,
А дал ещё чуток пожить.
Мол, появилася напасть —
Горыныч на Руси лютует.
Сказал, что ночь переночует,
А завтра свергнет княжу власть.
Князь приподнялся на кровати:
– Ты, блядь, холоп, наверно, спятил?!
Что за хуйню ты намолол?
Коль брешешь – посажу на кол!
– Бля буду, пусть я удавлюсь,
На пидора тебе клянусь!
Я сам лишь чудом уцелел.
Чуть этот гад меня не съел!
Что ж, делать нечего, и князь,
Чтоб мордой не ударить в грязь,
Велел Илью к себе позвать,
И с ним вдвоём совет держать.
А через час Илья и други,
Слегка шатаясь с похмелюги,
Взобрались