Квадрат. Евгения Палетте
жил в Союзе за пределами своей земли.
Руппс с пониманием смотрит на Краева и молчит.
– Да, Крекиньш звонил, – неожиданно спохватился Краев, – через час подойдет. Я сказал ему, что ты дома.
– Приехал? – спросил Руппс о Крекиньше.
– Да. Вроде у него в нашем городе какие-то дела. Он ведь теперь в латышском Народном фронте. Заместитель председателя, что ли…
– Да что ты? – удивился Руппс. – Ну, узнаем, – сказал он, уже глядя на Кло, которая показалась в дверях.
– Катюша, иди к нам, – сказал Краев. – Не признаю я это ваше «Кло», – договорил он, глядя на Руппса.
– Да это всё они, молодые. Роберт когда-то ее так назвал. По начальным буквам имени и фамилии – Катерина Лошкарёва, – хохотнул Руппс и опять посмотрел на Катю.
Кло улыбнулась, вышла за дверь, и тут же вернулась с большим арбузом.
– Нет, съезжаться надо, – опять сказал Краев. – Дочь вижу раз в неделю. Я говорил ей переезжать с Антоном ко мне. Тогда ты один остаешься. И Антону в школу далеко.
Руппс с пониманием кивнул.
– Опять прореха, – медленно, о чем-то думая, проговорил Краев.
И Руппс вспомнил, что давно уже не слышал этого краевского словца.
– Прореха, – подтвердил он, беря дольку уже разрезанного Краевым арбуза.
– Катюша, иди к нам, – опять сказал Краев так, чтобы было слышно за дверью.
Через минуту снова появилась Кло, улыбаясь отцу.
– Сейчас. Газ приверну, – сказала она, исчезая.
– Как она на Лену Лошкарёву, на свою мать, похожа… И голос, и интонации. И глаза такие же светлые. И хвостик из волос. Чего мужики смотрят? – договорил Краев.
– Не хочет, – тихо сказал Руппс. – Дался ей этот Роберт… Он, хоть и сын мой, никогда ему не прощу. Смотрю на Антона. И теперь, и когда маленький был – будто Роберт передо мной, – умолк Руппс, не продолжая.
– Да вот всё думаю, – снова заговорил Руппс, – в кого он у нас математик такой. Не знаешь? Уже какую Олимпиаду выигрывает. Вспоминал-вспоминал, кто это у нас с математическими генами был, – будто и сейчас размышляя об этом, медленно проговорил Руппс, уже вкусно нюхая запах сваренного в кухне борща. – Хотя… Может быть, у него этот талант сам по себе… возник, – договорил он последнее слово после сделанной паузы.
Вошла Кло. Позвала обедать. Теперь оба направились в столовую – девятиметровую комнату, смежную с кухней, где обыкновенно велись длинные разговоры.
– А я думаю, надо еще поискать. Повспоминать, – вернулся к теме Краев, любивший оставить последнее слово за собой. – Наверное, не всех родственников вспомнил, – заключил он, пригладив рукой лысину, чего не делал с начала разговора.
Они уже достигли кухни, когда в дверь позвонили. Взглянув друг на друга с пониманием, Руппс и Краев остановились у входа, глядя теперь на дверь, которую открывала Кло.
Кивнув совершенно лысому человеку довольно плотного сложения, невысокого роста, с круглыми блекло-голубыми глазами на малоподвижном лице, она молча впустила