Солнце в окнах. Анна Пумалайнен
и, хотя сама была от бизнеса далека, по складу характера знала обо всём и обо всех.
– Ну что тебе сказать? – ответила по существу вопроса Маша, – продавать картины можно, конечно. У кого-то получается. Тут надо знать, на каких интернет-ресурсах размещать стоит, а на каких – пустая трата времени. Но, чтобы регулярно продавать картины за нормальные деньги, надо найти хорошие пути сбыта. С галереями сотрудничать, коллекционеров заинтересовать, «заграница нам поможет» опять же… Рынок произведений искусства перенасыщен, картины пишут все подряд сейчас… Как они говорят, «рисуют». Заработать на жизнь легче, шкатулки «под Палех» расписывая. Правда. Там хоть рука должна быть поставлена. А вообще, тусуйся больше, задружись с галеристами какими-нибудь… это помогает.
Эля грустно обдумывала разговор с Марией. «Когда мне тусоваться-то? Да и не люблю я…» И снова, поставив вопрос о реализации на паузу, она погрузилась в творчество.
Денег становилось всё меньше, поэтому Эля на крайний случай начала продумывать пути решения проблемы с жильём. Вариантов, устраивавших её хотя бы теоретически, было немного. Просить в долг она не любила. Да и у кого? Попросить хозяйку не повышать квартплату хотя бы на время больничного? Опять это мерзкое слово «просить»! «Может, мне ещё поплакать, пожаловаться на больную ногу?!» – с возмущением подумала Эля. Ей вспомнились годы, когда на улице было особенно много нищих. Она каждый день шла на работу мимо сидящих в метро и на улицах грязных людях за чертой… принято говорить «бедности», но ей казалось – «человеческого достоинства». Особенно много было женщин с младенцами на руках. Обычно Элька, ещё больше ускоряя шаг, подавала им на ходу несколько монет. Конечно, ей было жалко этих людей. Но иногда, глядя в их лица, она ловила себя на мысли, что денег в её кошельке не намного больше, чем в их стаканах, а это значит, что разница между ними лишь в том, что они сидят, а она – бежит. И бежит целыми днями. Однажды, устало топая домой мимо нищенки с тёмным лицом и ребёнком у груди, Эля поняла, что ей самой было бы просто «слабо» так вот сесть. А той женщине, видимо, было так же «слабо» встать, побороться за жизнь с нищенской мафией, что-то изменить… У Эльки тоже не было своего дома и тоже был сын. И каждая из них не могла перепрыгнуть через стену своего «слабо»: одна – попросить, другая – побороться… Хотя всерьёз Эля, конечно, себя с ней не сравнивала.
Понятно, что ей было проще! В самом крайнем случае можно было вернуться к родителям, но она не хотела об этом даже думать. Родительский дом… На людей, которые дружно живут вместе с родителями, а тем более не хотят от них уезжать, Эля смотрела со смесью искреннего интереса и недоверия. Разве так может быть? Нет, конечно, она изредка приезжала в гости, поздравляла с праздниками, помогала, когда болели. Но каждый раз, переступая порог, она как будто снова погружалась в своё детство, а это не было приятно. Не проходило и дня, как хотелось сбежать. И если с отцом Элька всегда находила общий язык, то мама так же неизменно «напрягала». Да, это точное слово. Мама для Эльки никогда не