«Для космоса мы дети». Петр Альшевский
палкой
которой толкался
несясь в будуары
СреДИ дрУзей
Сковырнув с земли щеку мертвого
ботинком в январскую стужу
я не узнал
не раскланялся
собак отогнал
взял за волосы
лицо что-то вроде
знакомое
возможно, мы вместе здесь
умерли
А тАм крисТАльная, заМЕЗзшая
Воздержанная рвань Георгий Комиссаров
слонялся по бульварам в потасканном плаще
у него
были тики
у него
была бэби
чувственный рот
отвислые щеки
зовут Вероникой
съежилась в ванне
НеУКЛонно поДниМАясь наВерх
Луна в черном
в этом мраке
бездонном
я вернулся из гостей
с твоим телом
не могла идти сама
засыпала
столько водки
и я сам бы не выпил
отдыхай, мое счастье
Марина
перестань кричать во сне
мы ведь дома
ЛюДМИла, ЛюДа, уноСИте
Тот
кого она любит
сливается с массой господ
над мышью и, может быть, крысой
щеглом и запуганной таксой
рабы корпораций
мечтаний
вот бы попасть в телевизор
ей наплевать, сколь он серый
любит
ну, что с ней поделать
МеньШЕ вслуХ И боЛЬше, БОльше
Мы сидим в одной бочке
пивной
беспримерный мой друг Николай
прибегавший ко мне по ночам
рассказать об изменах жены
тебе раньше казалось – прекрасной
хотя я и тогда говорил
я
говорил с тобой часто
я говорил, говорил
выпить
принес?
хорошо
молча давай в этот раз
ПогРЕбая тРУса
Переждавший войну на Урале
за забором глухого селенья
выговаривал внуку за пьянство
клянчил у Бога здоровье
рухнул без чувств – не поймали
по правде сказать, не ловили
надоел ты нам всем
дед Евгений
закопаем тебя на рассвете
своими руками
без песен
зачем их орать
когда горе
ОлЕГ СамСОнов Не ПРИдет
Семь или восемь
за жаркое лето
приступов белой
белой и важной
белой и жуткой
белой горячки
Олег перенес, не завидуя дамам
хотевшим помочь
и вывалять в свете
его, как предмет
без души человека
прибитого мыслью – нет смысла
нет смысла
лишь прутья решетки
могильные черви
И нЕ С кеМ разДЕлить
Пересев
из ракеты в трамвай
увы, до конца протрезвев
маститый